Любишь или нет?

На этот раз он заставил ее кричать от восторга так громко, что, наверное, слышно было во всем доме. Но его это не останавливало. Не зная удержу, он доводил ее до экстаза и начинал все сначала. Мейбл дрожала всем телом, собственная ненасытность пугала ее, но и приятно удивляла. Она не знала, что так бывает…

— Ты на удивление отзывчивая женщина, — сказал неутомимый Ралф. — Я не могу оторваться от тебя.

Он опять целовал ее губы, шею, плечи и грудь, ласкал ее бедра, заставляя вздрагивать от нарастающего желания. Мейбл испытывала неведомое раньше наслаждение и жадно приникала к его губам, словно пыталась выпить его душу. Они любили друг друга снова и снова. Но вот наконец плавно опустились на подушки, не разнимая тел.

— Мне никогда не приходилось испытывать такое… — пролепетала она. — Я и не знала, что так можно.

— Я рад. Давай выясним, чего еще ты не знаешь.

— Боюсь, мой прежний опыт покажется тебе смешным, — сказала Мейбл и покраснела, хотя в темноте спальни Ралф этого не видел…

Он проснулся с первыми лучами солнца, осветившими спальню. Не открывая глаз, он медлил, боясь разбудить женщину, чье обнаженное тело покоилось рядом. Воспоминание о прошедшей ночи вызвало на его губах улыбку. Пожалуй, он превзошел самого себя, хотя попытка вспомнить что-нибудь подобное из прошлой жизни не увенчалась успехом. Да, похоже, вопреки прогнозу врача, память к утру не восстановилась. Но в данную минуту он не сожалел об этом. Он вообще ни о чем не сожалел.

Мейбл пошевелилась, и Ралф открыл глаза. Ее голова лежала у него на груди. Он увидел, как затрепетали ее длинные ресницы.

— Уже утро? — спросила она сонным голосом, не в силах поднять тяжелые веки.

— Утро наступает быстро, когда засыпаешь под утро, — ответил он.

Громкий звон будильника заставил его вздрогнуть.

— Что за черт?!

— Всего лишь мой будильник. — Мейбл протянула руку к часам на тумбочке и прихлопнула кнопку звонка. — Семь часов, пора вставать и заниматься делами.

— Ты принесла сюда будильник? — удивился Ралф и обнял ее, чтобы удержать рядом с собой.

— Да, самые любимые вещи я привезла сюда.

Он не понял, что имела в виду Мейбл. Видимо, она никак не могла до конца проснуться, и выяснять, почему ей понадобилось переносить свои вещи в его номер, было бессмысленно.

— Тебе, наверно, лучше уйти, — вдруг сказала она, зевнула и открыла глаза, — не нужно, чтобы нас видели вместе. Надо спуститься вниз и проверить, на месте ли кухарка.

Сделав усилие, Мейбл села в постели, и Ралф получил возможность увидеть ее наготу при свете дня. В солнечных лучах белизна ее кожи обрела розовый оттенок. Тяжелые черные волосы струились по гибкой спине до узкой талии. Он залюбовался ею. Темные соски и припухшие губы напрашивались на поцелуи.

— Если ты будешь так смотреть на меня, никто в гостинице не — дождется завтрака, — предупредила Мейбл.

— Можно подумать, меня это волнует, — сказал он и потянулся к ней.

Она выскользнула из его объятий.

— Я говорю серьезно. Живо убирайся в свой номер, чтобы я могла начать свой трудовой день!

— Мне убираться?! — возмутился Ралф и огляделся.

Действительно, комната сильно отличалась от той, куда его поселили ночью.

— Каким образом я оказался здесь?

Его потрясение было очевидным, и у Мейбл не возникло желания пошутить на эту тему.

— Что случилось?..

— Понимаешь, я был уверен, что вошел ночью в свой номер, — сказал Ралф, силясь сообразить, как могло получиться, что он оказался в другой комнате.

Мейбл моргала длинными ресницами, ничего не понимая.

— После твоего ухода я спускался на кухню за курткой, в кармане которой лежал пистолет.

— Господи, я совсем забыла про него! — досадуя на себя, воскликнула она.

— Я хорошо запомнил номер своей комнаты и ее расположение!

Выскочив из постели в чем мать родила, Ралф устремился в коридор и посмотрел на номер, висевший на двери. К счастью, в коридоре никого не оказалось.

— Все правильно, там висит пятерка, это номер моей комнаты! — сказал он, вернувшись в постель.

Мейбл накинула халат и вышла в коридор, чтобы убедиться в этом самой.

— Как странно, — произнесла она. — Кто мог перевесить номера наших комнат? Ведь все уже спали в тот час.

— Видишь ли, — осторожно начал Ралф. — Когда я поднялся наверх, то заметил возле двери своего, как я считал, номера какого-то человека. Возможно, это он поменял.

Ралф не решился сказать ей о том, что человек исчез так же внезапно, как и появился. О таинственном хохоте, который донесся до него из глубины дома, говорить тоже показалось ему глупым.

Мейбл покраснела.

— Ты хочешь сказать, что у тебя не было намерения…

— Вот именно! Я был уверен, что это ты залезла ко мне в постель. Но выгнать тебя еще раз у меня не хватило сил.

— Я думала то же самое, но о тебе, — пробормотала Мейбл.

Они смотрели друг на друга смущенно и растерянно. Первым отвел глаза Ралф.

— Мне следует уйти.

Он быстро натянул трусы, накинул куртку на голые плечи, но в последний момент, когда уже собрался уходить, Мейбл преградила ему дорогу.

— Остановись. Давай все выясним. Кажется, я догадываюсь, о чем ты сейчас подумал.

— Полагаешь?