Любимый враг

Пока они пили чай, прибыли трое молодых людей, Леди Перивейл была очень хорошо с ними знакома, но то были не самые знатные молодые люди, или те, у которых знатными были матери или сестры. Ей показалось, что они слишком подчеркнуто выразили свою радость по поводу ее возвращения в Лондон. Они выражали также надежду, что вскоре леди Перивейл возобновит свои восхитительные вечера и незамедлительно начнет рассылать приглашения.

– Теперь сезоны стали такими короткими. Все уже в начале июля спешат на немецкие курорты, – сказал клерк адмиралтейства мистер Мордаунт.

И никто из них не спросил, где леди Перивейл провела зиму. Она ненавидела эту их сдержанность, ненавидела за то, что ее гостиные опустели и явились только отвратительная миссис Уилфрид и ее еще более отвратительные Флора и Нора. Лучше бы оставаться совершенно одной, чем терпеть их присутствие. Но она поклялась себе, что не покинет Гровенор-сквер, и поэтому находила утешение только в язвительных мыслях насчет своих посетителей. Между прочим, никто из них долго не задержался. Миссис Уилфрид чувствовала, что ей не рады, а молодые люди заметили, что леди Перивейл скучает. Дольше других оставался морской капитан Мардьюк, он даже попытался позволить себе некоторую фамильярность в разговоре, едва заметную, но он не разрешил бы ее себе раньше, и леди Перивейл ответила ему ледяным пренебрежением. Перед обедом капитан встретился в клубе с Мордаунтом.

– Не правда ли, сегодня на Гровенор-сквер было ужасно, Томми? – спросил Мордаунт.

– Невыносимо. Ужасно глупо, что после своей эскапады она возвратилась в Лондон, – ответил Мардьюк, получивший при крещении имя Реджиналд Стюарт Понсонби, но друзья и светские газеты звали его Томми.

– Ничего не понимаю, – сказал Мордаунт, медленно натирая мелом кончик кия и глядя на него с таким любопытством, словно разрешение загадки скрывалось именно там. – Я всегда считал ее такой достойной женщиной, менее всех способной забросить чепчик за мельницу.[4] Но как она смотрела сегодня на нас, так пристально и с такой гордостью. Чертовски все это загадочно!

– Правда, Билл, но твоя очередь.

– Но действительно ли все так было, как рассказывают? Может быть, тут произошла ошибка? – спросил Мордаунт, промахнувшись из очень удобной позиции.

– Все в этом убеждены. Ее же не один кто-нибудь видел, а несколько человек. Брэндер встретил их в Аяччо, когда она выходила из экипажа у гостиницы, а его в кафе, и тот очень засмущался. Брэндер заподозрил что-то неладное. Он допросил портье и узнал, что они живут уже две недели как миссис и мистер. Рэндалл. Джей Дейн видел их на Сардинии. Виллоуби Паркеры наткнулись на них в Алжире, где они остановились во второразрядном отеле, Паркеры видели их и потом, как они сидели под пальмой и пили кофе и потом катались в экипаже, и затем встречали их в окрестностях. Разве можно ее не узнать – такую красивую женщину, правда, она была утомлена путешествием, или его, человека непорядочного, но дьявольски красивого, с манерами Честерфилда[5] и моралью Робера Макера.[6] Женщины таких просто обожают.

– Думаю, что только женщины определенного сорта, – ответил Мордаунт, снова беря в руки кий и удачным ударом прорвав преграду из нескольких рядов заграждений. – Не могу понять, как такая женщина, как леди Перивейл, унизилась до интриги подобного рода, да еще с таким человеком, как Рэннок. У нее очень дурной вкус.

– Женщины не разбираются, кто из мужчин порядочен, а кто нет, и о тоне могут судить только по платью и лишь в тех случаях, когда дело касается их собственного пола.

– Но если он ей нравится, почему она не выходит за него замуж?

– Значит, не настолько нравится. Она женщина богатая и ей не нужен муж, который в два-три года спустит все ее состояние.

– Ну, в наше время женщина может позаботиться о своих деньгах. Закон всегда будет на ее стороне.

– Но он не защитит ее от мота, которого она любит. А кроме того, в наше время умные женщины исповедуют довольно легкие и свободные взгляды на брачные узы. Их просветили романы и газеты. Но, как бы ни относиться ко всей этой истории, она неприятна, хотя я счел своим долгом проявить дружеское отношение и нанести визит.

– И я также, – сказал Мордаунт, – однако боюсь, что это не доставило ей удовольствия. Надеюсь, она уедет в свой северный замок и этим остудит страсти к пересудам.

– Ну, боюсь ей уже нечего остужать, люди и так принимают ее очень холодно.

– Зато она может поставить на место миссис Уилфрид и ее дочерей, – ответил Мордаунт. – И думаю, она доставила себе это удовольствие в полной мере.