Любимый паж Его Величества или Как достать дракона?

– Обалдеть, да я же прям гном! – смеюсь от души. – Красота какая! Спасибо, мам Вер! Приду теперь под новый год в ней, малым скажу, что помощник деда мороза.

– Далече еще до нового года. Середина осени только. Так что еще до того пару раз прийти успеешь! – звучит как требование, с одной стороны. А с другой, как напоминание, что до нового года я могу и не дотянуть.

– Ладно! Договорились! – отзываюсь, подхватывая один из пакетов, в котором припасла еды для местных «охранников». – Ну, я пошла. Еще хотела собак заглянуть покормить. Да скоро уже автобус до меня последний.

– Ой, сдались тебе еще эти бродяги, – отмахивается Вера Пална. – Ну, дело твое, – смягчается. – Ты бы может лучше на дискотеку сходила или… не знаю, в путешествие какое отправилась? Раз уж денег на ткань да на гостинцы детям находишь, так лучше бы на себя потратила? Что ты видела, Васька?

– Я детдом видела, мам Вер. И знаю, каково здесь. Если бы не вы… – стряхиваю с себя навалившуюся меланхолию. Не до уныния мне! – В общем лучше детям помогу. Так сказать след от себя оставлю хоть какой-то. А попутешествовать я и в другой жизни успею.

Улыбаюсь во весь рот, давая понять сердобольной женщине, что я в полном порядке. И это действительно так! Если бы люди только знали, насколько прекрасным становится каждый прожитый день, когда эти дни начинаешь считать. Ценность жизни осознается на краю. И я ее осознала, а потому ценю, вместо того чтобы тратить время на поиски справедливости в этом мире.

А еще, я где-то вычитала, что позитивное мышление способно любые болячки исцелить. Так что я искренне верю, что и на новый год приду, и на восьмое марта. И в следующем году тоже!

– Ясно, не жили богато, и не стоит начинать, – по-своему понимает мою исповедь мама Вера. – Оставила уже след, Вась.

Она улыбается и протягивает мне пакет, из которого вытаскивала шапку. Там очевидно еще что-то осталось.

– Машуня говорила, что ты ей снишься. Счастливая. Так что все хорошо будет, – подбадривает.

Принимаю пакет и, чмокнув маму на прощание в щеку, спешу сбежать из своего бывшего дома на улицу.

Заглядываю в кулек, и вытаскиваю из него несколько листов бумаги. В свете уличного фонаря, могу разглядеть детские рисунки, что каждый раз для меня рисуют малые. Вроде в благодарность за новые наряды.

Один рисунок особенно привлекает мое внимание, потому что на нем изображена… скорее всего я. Судя по тому, что на персонаже этой картинки тоже красная гномья шапка, – очевидно мама Вера похвасталась воспитанникам, какой подарок приготовила для меня. А рядом с этим гномом огромный крокодил, почему-то с крыльями. Гном с крокодилом держатся за ручки, что в детском исполнении представляют собой пучок «пальцев» на веточке. И в довершении всего, вокруг этой парочки, голубые точки, будто кто-то просто чихнул краской на этот шедевр.

Это наверно Манюня, засранка, расстаралась. Она мне вечно жениха подобрать пытается. Маленькая, а ушлая какая – жуть!

Интересно, так себе нынешние детки представляют идеальный брак: гном и крокодил?

Смеюсь, скручивая рисунки в трубочку, и засовывая их во внутренний карман своей дутой ветровки.

Сворачиваю за угол здания. Темно уже совсем. Но я пробираюсь вдоль стены на задний двор, где под старым дубом притаилась смастеренная когда-то давно детишками будка.

Меня встречает худющий как велосипед высокий двортерьер.

– Ну, привет, Маршал! А где остальные?

Пес, радостно виляя хвостом, провожает меня до своего дома. Иду за ним, уже не полагаясь на зрение. То ли и правда так темно, то ли меня уже и зрение подводить начало.

Фу, аж голова кружится…

Спотыкаюсь буквально на ровном месте и запутываюсь в собственных ногах. Понимая, что падение уже неизбежно, выставляю перед собой руки, и щурюсь, в ожидании удара.

Ой!

Кажись, я кого-то придавила. Под пальцами ощущается холодная кожа. Замерзли видать песели мои.

Так, а почему собственно собака-то лысая?

Наконец приоткрываю один глаз и… открываю второй, посчитав, что первый-таки ошибся, с распознаванием картинки.

Мужик.

Мои руки так уверенно покоятся на его обнаженной, и надо сказать весьма такой внушительной, груди, что становится немного неловко. Хотя чего там руки. Технически я на полкорпуса улеглась на бедолагу.

Неужто зашибла? Иначе чего он не шевелится?

Или он тут такой и лежал?

Ой, мамочки-Верочки…

Подскакиваю на ноги не в силах оторвать глаз от распластавшегося передо мной мужика. Косматая башка вместе с темной длиннющей бородой, и растрепанная одежда, подсказывают, что передо мной обычный Ростовский бомж. За всем этим безобразием совершенно не разглядеть лица. Однако форма тела покоя не дает. Будто этот бомж только что из спортзала вышел.

Щурюсь, когда мерещится, что на натруженной коже, будто какой-то иней сверкает. Пытаюсь проморгаться, но ничего не помогает, перед глазами какие-то навязчивые искорки.

Холодновато конечно, но не настолько, чтобы этот бедолага заиндевел прямо.

И чего ему на территории детдома понадобилось? Может он в будке спал?

А чего он не шевелится-то? Надеюсь живой хоть?