Любимец Гитлера [Русская кампания глазами генерала СС]

К пяти часам вечера мы были уверены, что спасли почти весь личный состав и, что было еще более удивительно, значительную часть обоза. Надо было спешить. Самолеты уже обрабатывали избы на перекрестке. Там был склад сигнальных ракет. Советские самолеты попали в него: сотни красных, зеленых, белых, фиолетовых снопов исполосовали воздух, попадая нам в ноги, доведя до безумия последних наших лошадей.

Чтобы достичь Деренковца, нам надо было подойти к западной опушке проклятого леса, где был противник. Наша колонна прошла вдоль него на дистанции один-два километра. Продвижение шло медленно. Повсюду, — то там, то сям — полметра грязи! Немецкие грузовики, двигавшиеся к Деренковцу, чтобы добраться до Корсуня, и грузовики бригады «Валлония» смешались в одну узкую длинную колонну, и постоянно одна застрявшая машина блокировала все продвижение. Нам пришлось выкорчевывать или срубать плодовые деревья соседних деревень, чтобы немного укрепить дорогу. Некоторое число машин пришлось опрокинуть и бросить, моторы сжечь. Мы шли поверх насыпи по большей части пешком, наши мускулы были истощены от огромных комьев грязи, которую мы волочили на ногах.

Приближалась ночь. Росло нервное напряжение. От края леса раздавались выстрелы. Почти беспрерывно нас дергали советские самолеты. Внезапно от леса выбросился огромный красный шар, затем другой, послышался крик водителей, которые, бросившись наземь, подожгли свои машины, прежде чем убежать.

Но на самом деле это были советские противотанковые пушки, что стреляли по нашей колонне. Это не было трагедией, мы видели и покруче. Но подожженные машины мгновенно остановили передвижение. В колонне были боезапасы из тысяч гранат и снарядов.

Начались разрывы. Каждому пришлось броситься животом в этот крахмал полей. Я прыгнул на одну лошадь, стараясь собрать людей и спасти еще несколько машин.

Но было слишком поздно, вся дорога была в огне. В фиолетовой серости вечера горело более ста грузовиков, это была длинная розово-красная лента, пробитая черными дырами.

Были уничтожены все наши архивы, все документы, вся матчасть. Уцелели только наши славные знамена, которые наши ротные командиры с первого дня отступления носили на себе, обвязав ими тело под гимнастеркой.

* * *

С наступлением ночи несколько сот человек личного состава, не держась на сломленных усталостью ногах, издерганные советской стрельбой, прошли по низкой, углубленной дороге Деренковца.

Грязь, похожая на реку лавы, спускалась огромными полосами до долины, отрезанной озером. Мост был разрушен, лед растаял. Нам пришлось форсировать эту водную преграду в сумерках по пояс в воде.

На восточной части Деренковца уже два дня противник был довольно агрессивен. На севере он поджимал вторую роту, которая к моменту нашего прибытия как штопор упиралась в укрытия. На юго-востоке враг атаковал нас огнем своей легкой артиллерии.

Начался сильный, противный дождь. В ночи, придавленные советскими автоматными очередями, слепые, мокрые, мы падали в грязь, слепленные как в тесте с нашим оружием, обессиленные и почти в отчаянии.

Плацдарм

Штурмовой бригаде «Валлония» ценой значительных усилий удалось перегруппироваться для создания плацдарма у Деренковца. Наше положение почти сразу становилось адским. Мы располагались подковой у деревни лицом на север, северо-восток и восток. Между двух концов этой подковы за нашей спиной к югу проходила дорога на Корсунь. Зона безопасности этой дороги сокращалась с каждым часом. На западе коридора позиции Вермахта теснили русские танки. Советские снайперы были повсюду. С утра в четверг им удавалось обстреливать боевой эшелон войск, продвигавшийся по дороге от Деренковца к Корсуню.

Двадцать километров относительной безопасности меньше чем за день сократились до одного-двух километров.

Другой фланг дороги, восточный и юго-восточный, теоретически были достаточно защищены. Полк СС получил боевое задание сдерживать неприятеля на этом направлении, примерно в десяти километрах от долины. Благодаря такому прикрытию наш плацдарм на севере коридора мог бы держаться сколько потребовалось бы. Общее сосредоточение войск под Корсунем прошло бы таким образом в четком порядке, спокойно.

К несчастью, начиная с четверга полк не выдержал. Огневая волна отбросила его до последней высоты, прикрывавшей нашу дорогу на полпути от Деренковца до Корсуня, то есть около семи километров за нами.

Почти все было потеряно. Коридор не был больше шире нескольких сотен метров, пули простреливали его с двух сторон.

При этом известии генерал Гилле пришел в ярость. Командир получил по телефону ураган брани и угроз, за ними последовал простой, формальный приказ немедленно отвоевать потерянную территорию.

Но в это время части русских, воодушевленные успехом, продвинулись в этом направлении к Деренковцу, чтобы обойти нас: они возникли в середине дня возле изб на юго-западе деревни. Это было наиболее возвышенное место, доминирующее над населенным пунктом.