Любимец Гитлера [Русская кампания глазами генерала СС]

Мы не сразу поняли их замысел. Наши бинокли шарили по долине от одного стожка сена к другому. Нам казалось, что некоторые из них не были на своем месте, когда наши глаза снова встречали их. Мы присмотрелись к одному стогу. Бесспорно, стог двигался: почти незаметно, но он перемещался.

Некоторое количество наших людей в этом железном потопе бросилось в эти стога сена. Они пролезли под них и, похожие на черепах, продвигались к врагу мелкими перемещениями.

Это было и смешное, и увлекательное зрелище. Русские не могли беспрестанно обстреливать долину. При каждой паузе стожки продвигались на несколько метров. Это перемещение было настолько скрытным, что мы могли судить о его результате, лишь фиксируя определенные ориентиры.

Наши солдаты-черепахи определенно подзывали вполголоса товарищей, что притворялись убитыми на открытой местности. Некоторые из них в течение часа сохраняли неподвижность каменной глыбы. Но когда стог приближался, легкое скольжение уводило предполагаемый «труп» под сено к товарищам!

Стогов было много: русским было практически невозможно разгадать, какие среди них скрывали и защищали наших хитрых парней. По истечении двух часов этот маневр успешно завершился. Большинство наших товарищей смогли под этим удачным камуфляжем достигнуть подножия маленьких высоток в ста метрах от врага. Их пулеметы начали косить русские позиции.

Таким образом, в течение всего утра они смогли выполнить свою задачу сверх всяких ожиданий, беспрестанно обстреливая русских, заставляя их держать свои силы у этой горловины, в то время как вдоль склона наши танки продвинулись уже на многие километры.

За танками следовала пехота Рейха. Мы видели, как она прошла по северо-восточному склону с восхитительной осторожностью немецких частей, так отличавшейся от буйной неудержимости наших валлонцев, резвых и непредсказуемых, как козлята.

Но через несколько часов зеленые цепи Вермахта раскрутились в глубину. Положение русских при Жаблинской было отчаянным.

* * *

Они, впрочем, защищались с необыкновенным мужеством. Наши пулеметы обстреливали их брустверы. Немецкая артиллерия сыпала на них сотни снарядов, с невероятной точностью попадая прямо в укрепления врага. Видно было, как эти укрепления взлетали на воздух, рушились избы. Но русские беспрерывно возвращались, бросались на руины, перестраивались. Советские конные повозки с пушками спешно подтягивались из деревни за три километра. Немецкая артиллерия вычислила эти пушки и повозки с боеприпасами и начала крушить их на пути следования. Но, несмотря на эти разрушения, подкрепление поступало бесперебойно.

Тогда в дело вступили немецкие пикирующие бомбардировщики — «Юнкерсы».

Во время зимних боев авиация Рейха довольно редко помогала нам, вступая лишь в крайних ситуациях, и самолетов было немного.

На этот раз, сверкая в небе, более шестидесяти «Юнкерсов» кружили над нашими головами. Шестьдесят четыре, если точно, на одном только нашем участке! Это было грандиозно. Все небо воспевало мощь людей. Самолеты скользили один за другим, затем бросались вниз, как свинцовая масса, с воем своих сирен. В последнюю секунду они выпрямлялись из пике, в то время как на десять метров высоты взмывал потрясающий сноп из земли, людей, разломанных крыш. Самолеты возвращались так же в безупречном строю, прекрасно выполняли вираж и снова ныряли вниз.

С героическим упорством русские выбирались из руин сразу же, как только «Юнкеры» взмывали в небо. Согнув спины, они прыгали в новую яму и опять начинали стрелять.

* * *

Это невероятное сопротивление закончилось в три часа дня.

Танки, за которыми шла пехота, спустились со склонов за населенным пунктом Жаблинская. Наши солдаты выпрыгнули тогда из своих стогов, не желая никому оставлять честь первыми войти в горящую станицу. Они бросились через реку, преодолели небольшой подъем и бросились на передовые позиции русских.

Одна из наших рот, одновременно бросившись из своих окопов, овладела деревней напротив Жаблинской, с другой стороны реки.

Долина была открыта.

* * *

Побежденному врагу не следовало оставлять передышку.

Судьба Жаблинской должна была посеять ужас в советских тылах. Германское командование рассчитывало немедленно воспользоваться ситуацией, и в восемь часов вечера началась вторая атака, второй рывок вперед.

Горящие стога сена освещали холмы. Мы проскользнули через минные поля русских. Тысячи людей двигались именно таким образом, большей частью ползком, так как иллюминация вырисовывала каждый силуэт. Время от времени какой-то солдат «ловил» мину и взлетал, разорванный на куски. В долине конная тяга артиллерии взлетала по четыре или по шесть лошадей вместе с пушками. Но надо было идти вперед, до рассвета достигнуть новой линии высот в восьми километрах к востоку.

В четыре часа утра мы смогли это сделать. Нас поразила и очаровала одна неожиданность, один сюрприз. Накануне жара подскочила до сорока градусов: за одну ночь на плодородных склонах долины расцвели сотни вишневых садов.

И через это чудесное море белых и свежих цветов мы многими тысячами бросились навстречу врагу.