Читаем Любимец Гитлера [Русская кампания глазами генерала СС] полностью

Эсэсовцев было около двух сотен. Это были боевые ребята. Наши бойцы, поддерживавшие связь с их командным пунктом, не переставали удивляться их спокойствию и флегматичности. Русские находились в тридцати метрах от них, они обстреливали их от дома к дому. Они выдерживали до десяти атак врага, в двадцать раз превосходящего по силам. Они сопротивлялись, непоколебимые, невозмутимо играя в карты в любой момент передышки.

Но к концу недели они владели в западном направлении только небольшим коридором в сотню метров. Три четверти этих героев погибли.

27 февраля 1942 года в пять часов утра русские бросились в количестве нескольких тысяч в атаку на оставшиеся десятков пять наших солдат. В течение часа шла обоюдная резня. Только несколько немцев уцелели в этой бойне. Мы видели, как они бежали к нам по снегу, вплотную преследуемые большевиками.

Они прибыли, чтобы стать свидетелями наших собственных несчастий, потому что не только их деревня была захвачена, но и одновременно масса советских войск, сконцентрированных накануне к востоку от Громовой Балки, двинулась в нашем направлении.

В шесть часов утра два полка в количестве четырех тысяч солдат были брошены на нас, поддерживаемые четырнадцатью танками. Нас было едва сотен пять.

И у нас не было ни одного танка.

<p>Громовая балка</p>

В течение всей ночи наш батальон был в боевой тревоге. Наши патрули отметили крупную перегруппировку врага для атаки. Мы чувствовали, что удар будет неминуем.

Падение деревни, занятой СС, оставляло нас изолированными посреди пятнадцати километров степи. Советы, таким образом, ждали реванша и были намерены опять, во второй раз спуститься в балку, откуда они были выбиты две недели назад.

Во всяком случае, они не пожалели ничего, чтобы их успех был окончательным. Их артиллерия доминировала, контролируя любое наше движение в Громовой Балке. Она буквально выровняла всю местность.

Наши солдаты стали походить на привидения.

В полночь была первая тревога. В шесть часов утра новый сигнал тревоги бросил наших бойцов на боевые позиции. Почти сразу же повсюду извергся пулеметный потоп.

* * *

Я лежал на двух досках в избе в сорока метрах позади от наших ледяных укреплений, лицом на восток, с тревогой вслушиваясь в грохот боя. Крыша начала потрескивать: полыхала солома.

Прыгая на одной ноге, я добрался до окна: внушительная масса русских двигалась сомкнутыми рядами. Сначала я подумал, что это были добровольцы-хорваты: у них были примерно такие же, фиолетового оттенка, шинели. Но нет!

Снаряды падали вокруг них — немецкая артиллерия, которая поддерживала нас, била почти в упор по этим тысячам солдат.

Они возникли из какого-то рва и прямо шли к центру деревни, в обход наших рот. Можно было подумать, что они отправлялись на учения, настолько они были спокойны и бесстрастны.

Они развернулись в боевой порядок только тогда, когда подошли примерно на сто метров от моей избы, первой с северо-восточной стороны. Тогда я заметил четырнадцать советских танков, они шли прямо на меня.

Моя рота, отсеченная этой атакой, перегруппировывалась за второй избой.

У меня больше не было ни одной минуты. Мои пястные кости должны были выправиться за две недели. Я разбил каркас из шин вокруг ступни и, опираясь на винтовку, хромая, пересек голый пятачок, отделявший меня от моего боевого отряда.

* * *

Я забыл свою боль и занял свою позицию пулеметчика, выбрасывая в сторону врага длинные розовые снопы пуль. Нас было с десяток, зацепившихся в двадцати метрах от второго дома. Я устроился между двух больших павших лошадей, твердых как скала, по которым как-то смешно шлепали пули.

Враг развернулся с востока на северо-восток перед двумя рядами деревенских изб. Он атаковал нас, одновременно наступая с другой стороны пруда на дома, что защищали наши товарищи из второй роты.

Они совершили чудеса отваги, сдерживая врага. Но их выдвинутые вперед позиции были сметены лавиной атакующих. Бойцы, поддерживаемые старшими офицерами, были убиты на месте в этой бойне, замедлив атаку стаи нападавших. Русские и азиаты преодолели линию первых домов с северо-востока после ужасной резни в рукопашном бою.

И тут в воздух взлетела одна из наших старых рексистских боевых песен. В это военное время у нас еще сохранились привычки другого поколения, и наши солдаты воодушевлялись пением. Те, кто уцелел из второй роты, контратаковали и растормошили русские ряды. Их командир, лейтенант Бюидс, промышленник из Брюсселя, бросился вперед с ручным пулеметом в руках. Его рота поднялась за ним и пробилась до домов, где были недавно их боевые позиции.

Но каждому из наших бойцов противостояло несколько красных. Советские танки утюжили все очаги сопротивления.

Лейтенант Бюидс не выпускал своего пулемета.

Он стрелял до тех пор, пока русские не подошли к нему на несколько шагов: тогда он получил пулю в грудь и умер, уронив голову на свой пулемет.

Красные отбили первые хаты на северо-западе. Мы видели, как их танки гнали наших раненых, валили и давили их своими гусеницами.

* * *
Перейти на страницу:

Все книги серии Мемуары Второй мировой

Хотел ли Гитлер войны. Беседы с Отто Штрассером
Хотел ли Гитлер войны. Беседы с Отто Штрассером

Дуглас Рид – британский журналист, общественный деятель 30–50-х гг. XX века. В России известен как автор нашумевшей книги «Спор о Сионе», посвященной «еврейскому вопросу». Книга посвящена «горячим» политическим проблемам мировой истории времен Второй мировой войны. Книга содержит уникальные материалы, позволяющие по-новому взглянуть на историю Третьего рейха и международных отношений, роль европейских стран и СССР в истории и написана по результатам встреч с Отто Штрассером, бывшим сподвижником, а затем – первым публичным противником Адольфа Гитлера.Таким образом, в основе этой книги – свидетельство современника и очевидца, отражающее непосредственное, современное событиям восприятие происходящего, совмещенное с оригинальным историческим анализом.

Дуглас Рид

Биографии и Мемуары / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Прочая справочная литература / Военная документалистика / Словари и Энциклопедии

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых сражений
100 знаменитых сражений

Как правило, крупные сражения становились ярчайшими страницами мировой истории. Они воспевались писателями, поэтами, художниками и историками, прославлявшими мужество воинов и хитрость полководцев, восхищавшимися грандиозным размахом баталий… Однако есть и другая сторона. От болезней и голода умирали оставленные кормильцами семьи, мирные жители трудились в поте лица, чтобы обеспечить армию едой, одеждой и боеприпасами, правители бросали свои столицы… История знает немало сражений, которые решали дальнейшую судьбу огромных территорий и целых народов на долгое время вперед. Но было и немало таких, единственным результатом которых было множество погибших, раненых и пленных и выжженная земля. В этой книге описаны 100 сражений, которые считаются некими переломными моментами в истории, или же интересны тем, что явили миру новую военную технику или тактику, или же те, что неразрывно связаны с именами выдающихся полководцев.…А вообще-то следует признать, что истории окрашены в красный цвет, а «романтика» кажется совершенно неуместным словом, когда речь идет о массовых убийствах в сжатые сроки – о «великих сражениях».

Владислав Леонидович Карнацевич

Военная история / Военное дело: прочее