Любимец Гитлера. Русская кампания глазами генерала СС

Тогда, немного покачиваясь, 97-я дивизия егерей и легион «Валлония» тронулись в путь 16 августа 1942 года. На нас смотрели горы Кавказа, сначала темно-синие, затем бело-розовые, очень высоко в небе… Сухум, его побережье и его пальмы! Тифлис и его дома, прилепившиеся к скалам Транскавказской дороги! Лунообразные озера Азербайджана! Великий спуск по кристаллическим пескам к Персидскому заливу! Наши глаза сверкали, когда мы думали о предстоящей эпопее!

Мы подошли к большой зеленой реке, что вырывалась из взорванного моста. Один солдат начал верхом пробираться по его настилу. Раздался выстрел с дерева на той стороне, и солдат упал в поток. Второй солдат попытался тоже, затем третий. Они тоже упали в реку. Горы были еще в двадцати километрах, но Кавказ уже бросал нам свое предупреждение.

Мы промчались к югу на тысячу пятьдесят километров. Нам казалось, что мы одержали полную победу. Но три трупа, плывущих в потоке, вдруг показали нам, что, может быть, война на Юге не закончилась, а началась. 

Мышеловка

По сведениям Верховного командования, войска, брошенные на штурм Кавказа, не должны были встретить много препятствий. Каждая дивизия получила фантастический район действий. 97-я дивизия егерей, к которой мы были формально причислены, должна была пересечь вместе с двумя полками пехоты и нашим легионом огромную территорию, в два раза больше Бельгии! Однако горы, которые нам нужно было преодолеть, возвышались до трех тысяч двухсот метров! И дубравы были глубиной в двести километров.

Один из двух полков немедленно устремился на запад в направлении Туапсе. Другой, полк Отто, к которому мы были присоединены, бросился через лесные чащи, чтобы сначала достигнуть Адлера на Черном море. Дивизионный генерал довольно смело ввязался в дело между двумя этими стрелами, все более и более отделявшимися друг от друга. У него была лишь рота главного штаба, где больше было специалистов по писчим приборам и промокашкам, чем по пулеметам и гранатам.

Батальоны сменяли друг друга. Во время падения Майкопа мы были впереди, а теперь должны были сбить арьергард в первые дни горного похода.

У нас было несколько стычек с большевиками, отступавшими до городских границ. Тут же к нам прибежали крестьяне и предупредили. Разборка была короткой.

18 августа нам нужно было взять штурмом одну деревню, которая была расположена в пятистах метрах над нашей и где забаррикадировались вражеские части, обойденные полком Отто. Две из наших рот скрытно поднялись вверх и вступили в рукопашный бой. Русские сопротивлялись мало и оставили все свое вооружение.

Все шло хорошо, полк Отто с невероятной отвагой за три дня пробил проход в чаще на сто пятьдесят километров через лес, овраги и скалы. Известия были превосходными. Передовые части находились в трех километрах от дороги, что спускалась к Черному морю. Это было чудо.

Страхи первых дней рассеялись. Приходил наш черед встать впереди. Через неделю мы будем на пороге Грузии!

В тот же вечер все изменилось. Наш полк действительно очень глубоко вошел в горы и приближался к цели. Но за этими частями, растянувшимися на десятки километров, советские части отрезали все пути подхода!

Укрывшись в тени сливовых рощ, русские пропустили две тысячи солдат, а затем затянули силок. Они ждали добычу во всех оврагах. Полк попытался перегруппироваться, но попадал то на одного ловца, то на другого. Ему грозила самая большая опасность.

В центре рота главного штаба, сгруппировавшаяся вокруг генерала Руппа и продвигавшаяся самостоятельно на расстоянии многих десятков километров от двух пехотных полков, тоже была отрезана.

Генерал уже много часов был в окружении в станице Ширванской. Пожилые смотрители казармы, секретари, ветеринары, каптенармусы дрались как могли. Но подходы к станице были уже в руках большевиков.

Дорога, соединявшая Ширванскую с тылом, была в руках красных, мощно укрепившихся на ней в месте самого возвышенного перекрестка.

Нас срочно вызвали радиограммой, приказывавшей нашему легиону в ту же ночь преодолеть двадцать километров горной местности, броситься на врага, вытащить его из засады и соединиться с дивизионным КП в Ширванской.

Ночь была темной, как саван мертвеца. Ни одной звездочки. Через час марша продолжать идти стало невозможно. Один из наших людей уже сломал поясницу, много лошадей упало в пропасть глубиной многие сотни метров.

* * *

С двух часов ночи мы тронулись. Заря выгуливала белые и фиолетовые облака над горами. Мы прошли вдоль живописных ущелий, затем вступили в лес гигантских дубов. Поперек дороги виднелись свежевырубленные деревья. Повсюду шнырял враг. Мы продвигались, не убирая палец со спускового крючка.

Мы задыхались от жары. В небе громыхала гроза. К десяти часам утра на голом склоне противоположной горы мы заметили белые хаты станицы Прусской — последний этап перед встречей с врагом.