Любимая предательница

– Я встречала проблемных подростков, которые говорили те же самые слова, – сказала Элли, улыбаясь, довольная тем, что вынашивает первенца. Да, их ребенок не был запланирован, и ей придется сделать перерыв в карьере, но ничто не сравнится с чудом зачатия. Она с удовольствием освободит для ребенка место в своей жизни.

– Я хочу отпраздновать это событие, – произнес Рио. – Но тебе нельзя ни алкоголь, ни кофе.

Он снова ее удивил, и она поняла, что любит его еще сильнее. Она улыбнулась, переполняясь счастьем.

– Я буду пить кофе без кофеина.

Рио поморщился – как истинный итальянец, он обожал настоящий кофе.

– Можно отпраздновать иначе, – заметила Элли и слегка опустила ресницы, тайком изучая Рио, которого была готова разглядывать вечно. Его иссиня-черные блестящие на солнце волосы; потрясающие темно-золотистые глаза, пристально смотрящие на нее; его ленивую грацию, с какой он развалился в кресле; рубашку, обтягивающую его широкую грудь; брюки, облегающие его мощные бедра. У нее пересохло во рту.

– Съешьте мороженое, синьора Бенедетти, – сказал он. – Мне нравятся ваши формы.

– Скоро мои формы сильнее округлятся.

Его красивых губ коснулась усмешка.

– Я с нетерпением жду этого, принцесса. Что касается празднования…

– Покатай меня в гондоле? – с энтузиазмом предложила Элли.

Рио выглядел обиженным:

– Ну, это совсем неинтересно. Это забава для туристов.

– Пожалуйста, – настаивала Элли.

И она прокатилась в гондоле по всему Гранд-каналу. Ее тронуло то, что Рио уступил ей. Ему было гораздо спокойнее, когда после он отвел ее в причудливый ювелирный магазин и настоял на покупке изумрудного кулона, чтобы отметить новость о ее беременности. Во время ужина в доме Элли непроизвольно зевнула.

– Тебе надо прилечь, – сказал он.

– Только если ты ляжешь со мной, – негромко ответила Элли.

Смутившись, Рио сверкнул глазами, словно не поверил тому, что слышит. Но он без колебаний поднял Элли со стула и страстно поцеловал ее в губы.

Уложив на кровать, он раздел Элли так осторожно, будто она была драгоценной посылкой, потом неторопливо ее оглядел. После бурной близости он крепко обнял Элли.

– Я думала, ты не любишь объятия, – заметила она.

Рио коснулся ее плоского живота рукой с растопыренными пальцами.

– Я обнимаю своего ребенка, – сказал он.

Элли рассмеялась, чувствуя себя на удивление спокойно. Она рассеянно подняла руку и потрогала изумрудный кулон.

– Сейчас ты можешь рассказать мне о своем дяде, – сообщил ей Рио таким тоном, словно делал ей одолжение.

Элли наморщила нос:

– Джим Диксон? Брат моей матери? Я понимаю, он до сих пор всем говорит, как я его обманула.

– Ты не удивлена? – сказал Рио.

– Джим поносил меня везде, независимо от того, что я говорила ему. Он меня не слушает. Он не хочет правды. Он не ладил с моей матерью, никогда не любил ни Полли, ни меня, но моя бабушка жила за чертой бедности, когда согласилась нас вырастить. Наша мать дала ей кучу денег на наше воспитание. К сожалению, мой дядя всегда возмущался тем, что мы крутимся у него под ногами.

– Расскажи мне о брошке, – нетерпеливо произнес Рио.

– О, известная бриллиантовая брошка, семейная реликвия в течение нескольких поколений и единственный предмет роскоши, которым когда-либо владели Диксоны, – невесело сказала Элли. – Когда я училась на первом курсе медицинского университета, моя бабушка прислала мне письмо. В нем она сообщила мне, будто она гордится тем, что я стану врачом, и хочет, чтобы брошка принадлежала мне. Она отдала мне брошку во время моего следующего приезда домой на выходные. Но я ничего не сказала о ней Полли. Я не могла…

Рио сел и, прищурившись, посмотрел на Элли:

– Почему нет? Я думал, ты очень близка со своей сестрой.

– Полли была старшим ребенком, и брошка должна была достаться ей, – возразила Элли. – Полли не стала поступать в университет искусств и пошла работать, чтобы обеспечить семью. Когда у бабушки началось слабоумие, о ней заботилась именно Полли. Она заслужила эту брошку.

Я удивилась, когда бабушка отдала брошку мне, потому что она никогда не была любящей женщиной. Она не ненавидела нас и не была с нами жестокой, но она нас не любила. Если бы Полли узнала, что я получила брошку, она бы обиделась. Поэтому я решила ее продать, разделить сумму пополам и придумать историю о том, откуда у меня взялись деньги.

– Женщины… Почему вы всегда все усложняете? – Рио простонал. – Ты не виновата в том, что твоя бабушка решила отдать тебе брошку.

Элли закатила глаза:

– Когда я попыталась продать брошку, выяснилось, что бриллианты в ней поддельные. Она стоила так мало, что я не стала ее продавать, однако Полли до сих пор о ней не знает, – виновато произнесла Элли.

– Как с этим связан твой дядя?