Любимая девочка Севера

Домработница принесла вещи. Бабушка ушла сама и забрала ее с собой.

Снимаю рубашку, отец помогает с брюками. Белье тоже сам. Вытираюсь, надеваю сухое, заворачиваюсь в мягкий плед. Отец вкладывает мне в руки кружку. Она обжигает заледеневшую кожу, но я терплю.

– Маленькими глотками пей и рассказывай. Мы искать ее поедем.

– Я с вами.

– Нет. К тебе сейчас приедет врач. Не надо никуда ходить в таком состоянии.

– Дай мне две таблетки обезболивающего, и я поеду с вами. Это я виноват. Мне и отвечать, – смотрю ему в глаза.

– Просил же тебя… – вздыхает отец.

– Просил, – киваю, – а я не послушал. Люблю ее, пап, – признаюсь ему, – по-настоящему.

Вот так. И к тренеру уже можно не ездить.

– Мы потом это обсудим. Рассказывай.

А мне нечего рассказывать. Я просто даю им адрес, откуда все началось, и понимаю, что это конец. Ждет меня закрытый лицей на Аляске, потом армия. Плевать. Лишь бы Элька нашлась и с ней ничего не случилось.

Отец приносит мне таблетки и говорит бабушке, что забирает меня с собой.

– Куда ты его? Сейчас врач приедет! Он еле на ногах стоит. Паша! Да что ж такое?!

– Твой внук впервые в жизни готов сам ответить за свой косяк. Пусть отвечает, – отрезает отец.

Бабушка приносит мне куртку. Надеваю, выхожу на улицу. Вместе с полицейским садимся в машину отца. Одного из охранников отправляют за руль. Отец на нервах сам не водит. Мне включают климат-контроль. Сижу на переднем сиденье, греюсь и смотрю, как по стеклу бегут капли дождя. Он бьет по крыше все разгоняясь и разгоняясь. Чертова осень…

Подъезжаем к дому. Поднимаемся в квартиру. Конечно, Эли здесь нет, с чего бы ей сюда возвращаться? Отец осматривается, кидает на меня убийственный взгляд. Я только пожимаю плечами. Не домой же мне девчонок водить.

– Потом обсудим, – нервно.

Спускаемся к машине.

– Здесь на выезде со двора есть камера. На дороге тоже есть. Я уже сделал запрос. Сейчас будут смотреть.

– Иди в машину, Артем, я покурю.

Сажусь и жду. У них зонт с собой. Большой такой, черный, безликий. Стоят, разговаривают. А мой мобильник остался дома в промокших штанах или в рюкзаке, не помню точно. Даже руки занять нечем.

Садятся.

– Ну что там? – поворачиваю к ним голову.

– Нашли такси на одной из камер. Едем в таксопарк, уже созвонились. Там нам все данные водителя выдадут и маршруты глянем. Парень, а ты точно не знаешь, где она? – спрашивает полицейский.

– Я похож на того, кто знает?! – огрызаюсь на него.

– Тёма, – осаживает отец.

– Да я всякого повидал за свою работу. Может вы с девочкой и не хотите вовсе, чтобы мы ее нашли.

– Да что ты несешь?! Дебил! – срываюсь.

– Артем! За языком следи.

– Что он несет, отец?!

– Успокойся, говорю тебе. Отрабатываются все версии. Это нормально.

– Тебе то откуда знать? – уже спокойнее.

– А то я тебя не искал никогда, – усмехается папа. – Почувствуй себя на моем месте.

Наклоняюсь вперед, опускаю голову на колени, стучу по ним лбом. Хочется поскулить от страха и волнения за мою Этель. Она все равно моя, даже если откажется от меня. Очень странное чувство, но я все принимаю, больше не сопротивляюсь ему. Бесполезно.

У ворот частного таксопарка нас встречает охрана и менеджер. Выдают все, что удалось узнать, пока мы к ним ехали.

– Что это за место? – отец смотрит по карте.

А я, кажется, знаю! Это то место, куда мы с ней так и не доехали.

– Мотошкола, – отвечаю ему. – Этель очень хотела вернуться в спорт и даже ходила пару раз на занятия, но там денег много надо. Брать у тебя она бы не стала. Пришлось бросить. Скорее всего там кто-то есть, – в груди болезненно взрывается ревность, – к кому она могла поехать, – заканчиваю свою мысль. – Последнее место, о котором я бы подумал…

– Поехали!

И мы снова в дороге. Гоним на предельно допустимой скорости. Только, пожалуйста, пусть будет так, что ты там просто катаешься и материшься на меня. Очень тебя прошу.

Зудящее под кожей предчувствие со мной не согласно. С ней что-то случилось. И чем ближе мы к месту назначения, тем мне становится больнее от этого странного, разъедающего изнутри ощущения.

За окном тачки светает. Мы потратили много времени на розыск, выяснения, разговоры.

– Нет… – выдыхаю, глядя, как у простого невзрачного вагончика стоит скорая и отсвечивает спецсигналами на дорогу. – Нет-нет, пожалуйста, – шевелю губами.

– Здесь сиди, – приказывает отец. Охранник щелкает замками двери, и я не успеваю выйти за ним. Зло стучу ладонью по стеклу, прижимаюсь к нему лбом и пытаюсь рассмотреть все, что там происходит.

Возле машины крутится Гордей, старший брат Калужского. Я давно его знаю. Он тоже учился в нашем лицее. Меня рвет на куски от беспокойства, ревности, неизвестности. Парень крутится рядом с врачом, полицейским и моим отцом, что-то говорит, машет рукой в сторону темнеющей полосы леса.

Скорая отъезжает. Мужчины возвращаются в машину. Гордей нервно ерошит ладонями волосы, сгибается пополам, уперев ладони в колени и смотрит прямо мне в глаза через лобовое.

– За скорой, – отец отдает распоряжение водителю. – Доигрались в любовь! – рявкает на меня.

Глава 39

Артем