Любимая девочка Севера

— Только внешне. Поедешь? — Гордей садится на байк. — Эля, очень неплохо для первого раза. Будем отрабатывать дальше. Платон, садись уже, прокатимся, пока ребята выдыхают.

— Я с ней хочу. Можно?

— Нельзя! Три секунды на раздумье. Ну?

— Хрен с тобой, поехали. Зануда! Не даешь мне девочку впечатлить, — подмигивает мне, надевая шлем.

— Вот на трассе и впечатли. Пока она справляется с ней гораздо лучше тебя, — поддевает его брат.

Платон нервно срывает свой байк с места и на старте обгоняет Гордея, но ситуация быстро меняется и на финиш старший Калужский приходит первым. У Платона горят глаза после заезда. Красивый он, когда не строит из себя сволочь. Волосы растрепались, и влажная челка упала на лоб, попадает теперь кончиками в его наглые глаза. Сдувает ее, улыбается.

— Прокатись со мной, — просит.

— Нет. У меня команда.

Мы снова встаем на стартовую точку. Гоняем до полной темноты, отрабатывая свои ошибки.

— А-а-а, — падаю на скамейку возле вагончика. — Ноги дрожат.

— Ничего, это быстро пройдет, — рядом садится парень, с которым мы ездили. Дамир. — Гордей не щадит на тренировках, зато мы даем хороший результат на соревнованиях. Так что оно точно того стоит.

— Да я не жалуюсь, — упираюсь затылком в металлическое покрытие. — Наоборот хорошо. Такое приятное опустошение после тяжелого дня.

— Это тоже есть. Я сюда не ради побед когда-то пришел. Тоже ради удовольствия. А иначе какой в этом смысл?

— Никакого…

Замолкаем и просто смотрим в небо. В вагончике на повышенных тонах разговаривают братья Калужские. Не прислушиваюсь. Я решила держать нейтралитет и с Артемом, и с Платоном. Совсем не общаться мы не можем, потому что учимся в одном классе, да и Платон действительно мне здорово помог. Но и быть игрушкой для них я тоже не собираюсь. Противостояние между Севером и Калужским слишком очевидно.

— Эль, время десятый час уже. Давай я тебя до дома докину, — предлагает Платон, появившийся на металлических ступеньках. — И у тебя там мобильник разрывается. Ты бы взяла, что ли.

— Ой! — подпрыгиваю со скамейки и бегу внутрь. На экране висит несколько уведомлений о пропущенных вызовах от Маргариты Антиповны. Перезваниваю.

— Этель, это очень долго! Я когда тебя отпускала, думала, что ты дома будешь не позже девяти. Девочка моя, ну нельзя же так. Это попросту опасно, разгуливать по ночам в одиночестве. Где ты сейчас?

— Буду минут через тридцать.

— Хорошо. Сейчас не буду ничего говорить. Вернешься, мы с тобой еще раз все обсудим.

— Как нехорошо обманывать бабушку, — усмехается Платон. — Поехали. Иначе за тридцать минут ты точно не успеешь.

— Я же сказала, что не поеду с тобой.

— Я отвезу, — из вагончика выходит Гордей. — А ты берешь такси и валишь домой, — обращается к брату. — Отец опять звонил. — Платон тут же меняется в лице. Его челюсти сжимаются, ноги будто врастают в землю. — Тебе скоро восемнадцать, потерпи…

— Не при ней, — одергивает его Калужский. — Ладно, погнал я. Увидимся, Эль.

Гордей останавливается прямо у ворот. Меня встречает охранник, провожает через двор до дома. Вхожу. В гостиной перед большой плазмой сидит Артем, погружая меня в воспоминание о нашей первой встрече.

В помещении отчетливо чувствую, как от меня пахнет мотоциклом. Сводный поворачивает ко мне голову. Не здороваясь, пробегаю мимо него.

— Эля, стой! — кричит мне. — Ну стой же!

— Даше привет, — обиженно бросаю с лестницы и ухожу к себе.

Надо привести себя в порядок, чтобы запах бензина и выхлопа не вызывал вопросов у Маргариты Антиповны.

Забираю из шкафа домашнюю одежду, полотенце. Иду в душ. Тело приятно расслабляется после сумасшедшего дня. На губах играет улыбка с горьковатым привкусом выходки Севера.

Хорошо прополаскиваю волосы, выключаю воду. С вешалки, расположенной прямо у кабинки, снимаю полотенце, заворачиваюсь в него, отодвигаю шторку…

— Блин! Что ты здесь делаешь? — отшатываюсь от Артема, прислонившегося к стене у раковины. — Вышел отсюда немедленно! Ты совсем обалдел?

Тема молча отлипает от стены, перемещается вплотную к кабинке, спокойно дотягивается рукой до полотенца и тянет меня вместе с ним на себя. Перехватывает одной рукой за талию.

— Я сейчас буду кричать, — предупреждаю его.

— А чего не кричишь? — ведет пальцами по скуле, прикасается к нижней губе. — Я не все сказал тебе вчера, нам помешали.

«Нейтралитет, — напоминаю себе. — Я хотела нейтралитет!»

— Пусти! — резко отшатываюсь в последний момент.

— Нет. Пока мы не поговорим, я никуда отсюда не пойду. И ты тоже.

— Артем, — снова поправляю сползающее полотенце. — С Дашей говори. Оставь меня в покое, пожалуйста.

— У меня ничего нет с Дашей.

— Я видела сегодня…

— Правда? — дергает бровью. — И что же ты видела? То, что она устроила показательное выступление, тупо сыграв на том, что я стою на одной ноге? Нет у меня с ней ничего. Нет! И уже не будет. Все ее выпады сейчас — это просто агония на фоне нашего расставания. А вот ты, — коварно улыбается он. — Всю прошлую ночь не отпускала меня от себя. И я хочу продлить это и превратить в нечто большее между нами.