Любимая девочка Мажора

Отвечала с неохотой, не хотела впускать его снова в своё сердце, в свою душу. И без того, до жути истосковалась. Придётся начинать с чистого листа. Всё заново. Не думать о любимом человеке, стараться забыть запах, тембр голоса, смех. Дышать полной грудью без него и делать вид, словно всё правильно. А на деле отрывать себя от него. С мясом.

— Знаешь, забавно, что Ева выбрала именно Выборг для своей выставки, — заметил Никита и снова улыбнулся.

— Почему? — перевела на него взгляд.

— В последних работах мачехи преобладает романтическое средневековье, так свойственное этому городу.

— Я там не была, — пожала плечами. — Но читала про Выборгский замок, библиотеку и парк… как его…

— Монрепо, —подсказал Никита.

И всю оставшуюся дорогу до арт-пространства, слушала Тарасова буквально с открытым ртом. Не знала, что он увлекается историей. Не похож на парня, который гуляет по музеям и копается в средних веках.

Ева заметно нервничала, хотя мы приехали вовремя, без опозданий. Никита помог расставить декорации, да и вообще оказывал всякую поддержку. Почти весь вечер пришлось бегать, словно электрический веник. И сегодня я этому была несказанно рада. Не пришлось избегать парня, который заставлял моё сердце стучать громче. Опять.

Но прятать вечно голову в песок не получится, это понимала сейчас, как никогда раньше. Мачеха Ника уже любопытно косилась на нас и улыбалась. Ну, тут сложно не сложить два плюс два.

Чувствовала себя немного не на своём месте. С Евой частенько говорили на темы бывших, почти подружками стали. И в тех беседах… много чего «хорошего» вывалила о своём таинственном козле-бывшем. Но сказанного не вернёшь, а эта женщина слишком деликатна и вежлива, чтобы лезть в чужую личную жизнь.

После окончания выставки, сама подошла к Никите. Нужно было расставить все точки над «и». Выяснить всё, заполнить пробелы и разойтись, словно в море корабли. Не чужие друг другу, если и расставаться, то только по-хорошему. Правильно. Без взаимных обид и претензий.

— Тут неподалеку есть кафе, — произнесла и указала в сторону площади. — Ты хотел поговорить?

— Да, — кивнул и как-то напряжённо огляделся по сторонам, словно что-то его заботило очень сильно, даже пугало. — Но давай лучше прогуляемся к заливу? Можем взять кофе с собой.

— Ладно, идём.

Пока шли молчали. Купили кофе и целый пакет с булочками. Нежное тесто с яблочной начинкой в сливочной глазури с корицей. Мм, пальчики оближешь! Ник точно знает, как найти дорогу к женскому сердцу.

Каменистый пляж у моря сейчас был совершенно пустым, только одиноко стояли десятки лежаков. К ним мы и отправились. На спуске с небольшого холмика, Никита взял меня за руку, помогая спуститься и дальше уже не отпустил. Попробовала избавиться от его железной хватки, но безрезультатно. Переплёл наши пальцы. Крепко.

— Не убегай хотя бы сейчас, — почти прошептал.

Казалось, будто мы очутились на границе с реальным и фантастически миром. За спиной город, люди, шум и суета, а тут дикая, первозданная природа. Пугающее, мрачное море. Стальные, почти чёрные волны бьются о берег, становясь то слабее, то сильнее. Так и человеческая натура. Поднимаемся и падаем.

Подошли к самой воде. Ветер, уже не жалея кружил вокруг нас, словно пытался сбить с ног. Холодный, колючий, ледяной.

Пили кофе, сидя друг напротив друга, молча поглощали оставшуюся выпечку. Не знала, что говорить, а Никита не торопился начинать.

— Есть хоть какой-нибудь, крохотный шанс, что ты сможешь меня простить? — спросил, а у самого глаза оттенка стали.

Словно упала в воды Финского залива, захлебнулась ими и дышать не могу. Утонула в нём. Заплыла за буйки.

— За что?

— За всё, — пожал плечами. Нервно вцепился в свой стаканчик, будто в спасательный круг. Кажется, Никита тоже тонет. Вместе со мной. — Никогда не говорил, но… три года назад…

— Влюбился? — усмехнулась. А самой страшно. Сердце ноет, кровоточит.

— Ты была не похожа на других девчонок и привязался, — произнёс практически скороговоркой. — Испугался, что дальше будет больше – свидания, не дай бог съехаться захочется. Трус. Не смог сказать нормально и поступил, как полный мудак.

— Да, — вдохнула воздух. — Так и есть, но прошло много лет. Не стоит бередить старые раны и пробуждать призраков прошлого.

— Стоит, — взял меня за руку. — Я жалею о многих словах и поступках, Мира. О том, что не сказал о своих чувствах. О том, как играл и не понимал собственного счастья. Жалею.

Жалеть мало…

— Спасибо за честность и искренность, Никит. Это правда много для меня значит.

Но чтобы простить нужно немного больше, правда? Если человек тебя растоптал, как смотреть ему в глаза? Нельзя построить любовь там, где осталась только выжженная смертельным ядом пустыня.

— Значит, без шансов? — голос у него хриплый, почти безжизненный.

И, с одной стороны, хочется закрыть глаза на всё и сделать шаг на встречу, но, с другой…

Не могу. Теперь наконец готова поднести фитиль и сжечь. Сжечь свою любовь. Дотла.

Но Никита не был бы собой, если бы взял и просто сдался. Слова антонимы. Нет, не отступил.