Любящие сестры

Долли растерялась. Ей не хотелось давать обещание, которое нельзя выполнить, но в то же время она чувствовала, что любое неверное слово вызовет у Энни панику затравленного животного. Сказать по правде, она давно подозревала, что Вэл не чист в этом деле. Иначе она тут же позвонила бы ему, узнав, что девочки в Нью-Йорке.

– Расскажи мне, почему ты просишь об этом, – ответила Долли, – и я подумаю, как поступить. Согласна?

Энни довольно долго молчала. Затем сказала:

– Да, согласна.

Долли вскипятила чайник на плитке и заварила чай в толстой керамической кружке. Не отпив ни глотка, Энни поставила кружку себе на колено и стала греть посиневшие от холода пальцы. И начала рассказывать.

Сначала запинаясь и подыскивая слова, а затем с нарастающей страстностью, она поведала тетке об Ив, подробностях ее смерти, поспешных похоронах, на которых присутствовало всего несколько человек. И затем – про Вэла. О его странном поведении в течение нескольких недель и наконец о той ночи – ночи их побега.

– Я не могла остаться, – сказала Энни, подавшись вперед всем корпусом, с блестящими от возбуждения глазами и покрасневшим, смущенным лицом. – Он бы снова… Я уже давно думала об этом. И тогда я просто схватила Лори и…

– Он обвиняет тебя в похищении ребенка.

Все краски мгновенно исчезли с лица Энни, кроме двух лихорадочно горящих пятен на щеках.

– Это неправда! Лори сама хотела быть со мной! – В глазах Энни вдруг появилось отчуждение, отчего у Долли похолодело сердце. – Я бы ни за что не пришла к вам. Даже если бы знала ваш адрес. Только в самом крайнем случае. Я… я не знала, как вы к нам отнесетесь.

Простая искренность этих слов отозвалась ноющей болью в груди Долли.

«А как же иначе! Ты ведь ей практически чужая. С какой стати она будет доверять тебе, если мать, скорее всего, рассказала ей о твоем предательстве!»

– Твоя мама… – Долли облизала пересохшие губы, чувствуя как сердце отчаянно застучало в груди. – Она говорила обо мне?

– Я знаю, что у вас была какая-то ссора, да? Но она никогда не говорила из-за чего.

Долли вся обмякла от наступившего чувства облегчения. «Слава Всевышнему, она не знает!»

– Бывает, люди скажут друг другу… или сделают что-нибудь… непоправимое… и потом сожалеют об этом всю жизнь. И чем больше была любовь между ними, тем мучительнее раскаяние. – Она вздохнула, превозмогая боль от вновь открывшейся старой раны.

Но синие глаза Энни, неотрывно глядевшие на нее, словно говорили: «Я не претендую на твою тайну, обещай только сохранить мою».

Но разве она имеет право обещать? Даже после того, что рассказала Энни. Долли, безусловно, верит ей, но тем не менее Вэл остается отцом Лорел. Разве справедливо отнимать у отца ребенка? Притом у Вэла могут быть оправдания, надо выслушать и его сторону.

Она взглянула в знакомые глаза Энни – такие похожие на глаза Ив, что в них больно было смотреть, и, сама того не ожидая, произнесла:

– Вэл ничего не будет знать. Можешь положиться на меня. Пей чай, а то остынет. И давай подумаем, как исправить положение, пока дела не зашли слишком далеко.

5

– Энни, а почему мы не будем праздновать Рождество у тети Долли? – Лорел остановилась посреди тротуара, глядя на сестру снизу вверх. Энни подавила приступ раздражения. «Ну сколько раз повторять одно и то же! Неужели нельзя просто взять и поверить мне?»

Но ни одного резкого слова не сорвалось с ее губ. Конечно, Лорел трудно это понять. Почему она должна провести праздник без гостей и без угощения, когда можно поехать к Долли, где их ждет елка и куча подарков?

Энни взяла руку сестренки, одетую в перчатку, и пожала ее.

– Понимаешь, Лори, мы не можем пойти к ней, потому что это не безопасно, – осторожно объяснила она. – Люди увидят нас, кто-нибудь сообщит Вэлу.

Что если как раз в эту минуту самолет Вэла приближается к Нью-Йорку? Конечно, ему мало дела до Лорел, в этом можно не сомневаться, но он не замедлит разлучить их при малейшей возможности, просто чтобы отомстить Энни.

Опустив голову, Лорел молча стояла перед ней. А вдруг она хочет вернуться в Бель Жардэн к Вэлу без нее? Сердце сразу оцепенело от холода, совсем как ее потрескавшиеся от мороза красные руки. А может рассказать Лорел обо всем, что произошло той ночью между ней и Взлом, – настоящую причину побега?

Нет, это слишком жестоко по отношению к сестре. Лучше вообще позабыть обо всем этом.

Боже мой, разве она может понять, как я боюсь! Она ведь еще ребенок.

– Но ты же ходишь к тете Долли на работу, – напомнила Лорел. – Это, значит, не опасно?

– В магазине никто, кроме Глории, не знает, что она моя тетя, – объяснила Энни. – А в доме у нее есть консьерж, уборщик, любопытные соседи. Если мы начнем бывать там, очень скоро вся округа об этом узнает. – Она слегка подтолкнула сестру: – Ну, пошли, а то опоздаем.

Почти всегда Лорел ходила в школу с подружкой Рупой Бадриш, которая жила в их доме, но сегодня Рупа заболела. Конечно, Лори вполне большая, чтобы ходить без провожатых, но Энни любила быть в ее компании. Впрочем, сегодняшний разговор заставил ее пожалеть, что она не пошла сразу на работу.

Лорел снова взглянула на нее: