Любящие сестры

Она вспомнила то отвращение, которое испытывала, когда в первый раз увидела это помещение, с его засаленными стенами и потолком и грязными полихролвиниловыми плитками пола. Сейчас, глядя на стены, оклеенные веселенькими клетчатыми обоями с изящными кустиками земляники, и на покрашенный в белый цвет пол, покрытый ярким шерстяным ковром, она чувствовала удовлетворение. На окно она повесила белые шторы из шитья и густо присборенные тюлевые занавески. На стенах она укрепила старинные газовые канделябры, все разной формы, которые она раскопала в антикварном магазине «Ниак» на Гудзон-стрит. Над витриной она поставила белые плетеные корзины с маленькими кусочками миндаля и мелкой крошкой ореха пекана, которые посетители могли грызть, ожидая своей очереди. Луиза Бертрам, которую она взяла на временную работу на День Святого Валентина и которая осталась у нее работать, когда начало поступать все больше и больше заказов, только что закончила заполнять одну корзину и начала заполнять другую.

Энни вспомнила, как она боялась, что те люди, которые могли бы позволить себе купить ее фигурный шоколад, никогда не отважатся прийти в такой омерзительный район, даже если распространится слух, какой хороший шоколад она продает. А доход с оптовых поставок, которые ей удалось сделать, был вначале таким маленьким, что она думала, что не сможет удержаться на плаву. Но с тех пор, как она открыла магазин шесть недель назад, ее розничная торговля постоянно росла и сейчас почти покрывала расходы на жалованье Луизе.

Она взглянула на висевшее за кассовым аппаратом огромное зеркало в позолоченной раме, над которым висела в золотой окантовке скромная нарисованная вручную вывеска, на ней черными буквами на красном фоне было написано: «Момент», фигурный шоколад на вынос. Основан в 1973 году». Люди ценили проявленное Энни чувство юмора. Особенно те, которые не придерживались никаких диет.

Воспоминания об этих первых неделях были похожи на бессознательное состояние в начале тяжелой болезни, и только отдельные моменты четко запечатлелись в ее памяти, но она помнила свои тревоги: хватит ли тех денег, которые оставила ей Муся, на оплату проектировщиков, подрядчиков, на покупку лицензии, оборудования и запаса шоколада, на ремонт, внесение месячной платы в тысяча четыреста долларов. Что, если весь капитал уйдет на ремонт? Тогда у нее не останется ни цента на содержание магазина и она разорится.

Она решила сократить расходы, как это предлагала Лорел, и взяла на себя обязанности подрядчика, но и при этом, когда столяры, слесари и электрики принесли счета, то даже по самым скромным подсчетам расходы были гораздо больше, чем она предполагала. Она уже готова была отступить. И если бы Эммет не выкопал подрядчика, которого рекомендовал один из его клиентов и который был, по его словам, очень хорошим и дешевым, она наверняка бы отступила Анджей Падеревский действительно казался честным, а его рекомендации надежными. Но ее никто не предупредил, что ни один из его столяров, слесарей и электриков не говорит ни слова по-английски. Как могла она объяснить им, что они должны поставить вертящиеся двери, а не обычные навесные? Самого Падеревского она нигде не могла найти, а как объяснить двум ничего не понимающим и не могущим ничего сказать полякам, что они устанавливают батарею там, где она собиралась делать камеру для охлаждения? Она пыталась сначала кричать, потом говорить мягко и, наконец, объяснить им все с помощью мимики и жестов. Но они только обменивались удивленными взглядами и дружелюбно улыбались ей, как будто она была ненормальной, и, весело смеясь, продолжали устанавливать батарею, которую позднее они так же весело перевесили в противоположную часть комнаты.

И затем когда пришли рабочие оклеивать стены, то проводка еще не была готова а они исчезли на целую неделю. Стены же нельзя было оклеивать потому, что инспектор здания должен был сначала проверить систему вентиляции, и он бы ничего не сделал без взятки в сотню долларов. Поэтому, когда все было сделано почти так, как ей хотелось, но только на две недели позже, ей казалось, что свершилось чудо. Большую часть оформления она слава Богу, как-то умудрилась сделать сама. Эммет помог ей отреставрировать и покрасить старую витрину, которую она купила на Атлантик-авеню в Бруклине.

Дуга, который был помощником маляра до того, как пошел в школу поваров, она уговорила оклеить все обоями.