Любящие и мертвые

У Мэвис должен быть нормальный «муж», пусть даже сроком на три дня, а не распухшее бревно. Неожиданно для Карла я ударила его ребром ладони по шее и с силой хлопнула обеими руками по ушам — это были мои излюбленные приемы, почерпнутые у морского сержанта.

Карла буквально потрясло это неожиданное нападение. Он попытался взглянуть на меня, глаза его расширились, язык вывалился. Я врезала ему еще один прямой, целясь в переносицу. Через мгновение он уже стоял на коленях рядом с братом и смотрел на окружающих мутными глазами безумца.

Карл и Дон шарили по полу руками, пытались встать, но безуспешно.

Тут я услышала голос Эдвины, которая наблюдала за происходящим с нескрываемым злорадством.

— Дурная кровь! — сказала она. — Дурная кровь, жестокое сердце и извращенный ум, причем, у обоих. Дональд получил это «наследство» от испанской ведьмы, а Карл — от сумасшедшей южанки.

Фабиан Дарк с независимым видом курил дорогие сигары. Наконец он соизволил разлепить губы:

— Все, что вы говорили про кровь, сердце и ум, вполне можно отнести к отцу обоих сыновей. Надо быть искренними хотя бы в нашем кругу и честно признать: Рэндолф Убхарт был мизантропом.

— Рэндолф был замечательным человеком! — воскликнула Эдвина. — Это не его сыновья! Это — выродки!

— Я бы не стал говорить, что Рэндолф Убхарт был замечательным. Он был незаурядной личностью — да. В своем роде, человеком выдающимся, но озлобленным и жестоким. И нет большого секрета в том, что здесь происходило кое-что, выходящее за рамки общественной морали. И происходило это по воле Убхарта-старшего. Так что нет необходимости поминать всуе его жен. Мать Дона не была ведьмой, а мать Карла — сумасшедшей.

— О чем вы? — высоким голосом вскрикнула Эдвина, ее бледные щеки вспыхнули.

Адвокат улыбнулся.

— Я довольно прозрачно намекаю на подвал... О вашем подземелье ходят слухи... Говорят, там зажигают свечи, надевают маски, заковывают людей в цепи, справляют обряды... Вам это хорошо известно, Эдвина. Ведь вы помогали Рэндолфу Убхарту в его играх, не так ли? Были у него подручной.

Эдвина хотела что-то крикнуть, но лишь тяжело задышала, как лошадь под непосильным грузом, и закусила указательный палец так, что выступила кровь. Ничего не сказав, она выскочила из столовой.

— Рэндолф был не только странным шутником, — сказал Фабиан, обращаясь ко мне, — он был еще и затейником.

На лицо адвоката наползла кривая ухмылка, а глаза заблестели так ярко, что я испугалась.

Вдруг кто-то резко сжал мое плечо. Я решила, что это Карл, и хотела резко отпихнуть мерзавца. Но это был Дональд. Боль немного отпустила его, он смог выпрямиться.

Что касается Карла, тот все еще ползал по полу с остекленевшими глазами.

— Пора спать, Мэвис, — сдавленным голосом сказал Дон. — Вечер, кажется, несколько затянулся. Пойдем отдохнем...

— Мистер Убхарт, что вы себе позволя... — начала я и осеклась.

Разве может жена отказывать мужу в том, что принадлежит ему по праву?

— Мэвис дурачится, это в ее стиле, — сказал Дон Фабиану и улыбнулся через силу.

— Я понимаю, — вежливо ответил тот, — и вижу, что вы оба, несмотря на целый год супружества, все еще пылаете страстью. Надеюсь, эта ночь вам удастся.

— Спокойной ночи, — сказал Дон.

— Спокойной ночи, Фабиан, — улыбнулась я. — Вы что-то говорили про цепи. Их звон не помешает нам выспаться?

— Выспаться сегодня ночью вам может помешать только кое-что другое... Вы мне нравитесь как семейная пара: любящая преданная жена и надежный муж, будущий миллионер.

Он глуповато хихикнул.

Дон подтолкнул меня к выходу.

Мистер Лимбо валялся на стуле, его нарисованные глаза глядели безучастно, а глуповатая ухмылка напомнила мне Фабиана. Не знаю, почему, но я вдруг подумала: если бы передо мной стоял выбор — мистер Лимбо или мистер Дарк, я выбрала бы последнего. Какие только мысли ни забредают в мою несчастную голову!..

Мы поднялись в свои апартаменты. Дон прикрыл дверь.

Интересно, неужели Дон относится к тем «пещерным мужчинам», с которыми я разговариваю на языке жестов, самый выразительный из которых — удар по почкам? В таком случае, я, разумеется, спасу свою «честь», но что получу взамен? Или Дон из так называемых «порядочных людей», которые выдают ханжество за нормы морали?

Я не торопилась в отведенную мне спальню, но «муж» неожиданно быстро исчез за дверью своей комнаты, буркнув на прощанье что-то вроде «спокойной ночи».

Я прошла к себе и обвела глазами спальню. Вздохнув, уселась на кровать. Та жалобно заскрипела в унисон моим мыслям. А мысли «миссис Убхарт» вращались вокруг холодности мужчин, их эгоизма и расчетливости. Когда муж решительно закрывается от жены в другой спальне, стоит ли удивляться, что женщины ищут ласку где-то в другом месте?

Я приняла душ, надела красивую ночную сорочку и расправила на ней все складочки и кружевца. Сорочка едва прикрывала коленки. Без косметики я казалась себе девочкой-подростком, правда, с довольно хорошо развитым бюстом.

К сорочке полагалось надеть панталончики в кружевах, но мне не хотелось стеснять свое тело тугими резинками. Короче, я обошлась без панталончиков.