Любящая

Отправляясь по адресам, указанным агентом, она перевидала много разных особняков — похожих на палаццо с бассейнами внутри и снаружи, с греческими статуями и даже один с четырнадцатью ваннами из розового мрамора. И наконец вернулась домой с радостным блеском в глазах.

— Я нашла, Олли! Нашла! Это надо видеть!

Он увидел и согласился с Беттиной — дом идеальный. Роскошный, но элегантный, на тихой улочке в Беверли-Хиллз. Каким-то образом ему удавалось казаться одновременно величественным и милым. Он выглядел совершенно без претензии, что такая редкость в Беверли-Хиллз. Правда, особняк был несколько больше, нежели хотелось Беттине, но, в конце концов, это не так уж важно, раз в остальном он отвечает всем требованиям. В доме было пять спален во втором этаже и небольшой кабинет; внизу — солярий, библиотека, гостиная, столовая, огромная кухня и еще один небольшой кабинет. По сути дела, все комнаты будут использоваться по назначению. Беттина заняла бы кабинет в верхнем этаже, Олли мог бы работать внизу. Потом: надо нанять воспитательницу для Александра, и ей потребуется отдельная комната. Таким образом, оставались незанятыми только две спальни.

— Что нам делать с этими спальнями, Беттина? — с улыбкой спросил Олли, заводя машину. Они только что осмотрели дом.

— Будем держать их как комнаты для гостей, — не задумываясь ответила Беттина и тут же обеспокоенно добавила: — Ты находишь, что этот дом слишком велик?

— Нет, в самый раз. У меня на уме нечто другое.

— Я уже об этом подумала, — с гордостью сказала Беттина. — Кабинет в первом этаже будет твой.

Он лишь засмеялся на это.

— Нет, я имел в виду нечто другое.

— Другое? — вздрогнула Беттина и смутилась. Машина их мчалась в Малибу. — Что другое?

Некоторое время Оливер медлил с ответом, а потом мягко затормозил у обочины, внимательно посмотрел на Беттину и рассказал ей о том, что у него давно было на уме:

— Беттина, я хочу, чтобы у нас был ребенок.

— Ты серьезно? — спросила Беттина, хотя нетрудно было понять, что Оливер серьезен как никогда.

— Да, совершенно.

— Сейчас?

Ведь ей надо заканчивать сценарий… И потом — вдруг скоро начнут ставить вторую пьесу?

— Знаю, ты думаешь о работе. Но ведь ты говорила, что чувствовала себя прекрасно, когда носила Александра. За время беременности ты могла бы закончить сценарий, а уж потом я обо всем позабочусь, не говоря о том, что мы можем нанять кормилицу.

— Ты считаешь, это справедливо по отношению к малютке?

— Не знаю. Одно скажу, — он выразительно посмотрел на Беттину, — я отдам этому ребенку всего себя. Каждую минуту моей жизни, всю радость, смех, доброту я посвятил бы ему.

— Неужели это так важно для тебя?

Он кивнул. Беттине было невыносимо трудно отказать, но тем не менее она покачала головой.

— Почему? — не отставал Оливер. — Из-за работы?

Беттина вздохнула и отрицательно покачала головой.

— Нет, с работой всегда можно справиться.

— Тогда из-за чего же? — настойчиво допытывался Оливер, так сильно было у него желание иметь ребенка.

— Нет, Олли, нет, — опять помотала головой Беттина и подняла на него открытый, прямой взгляд. — Никто на свете не заставит меня вновь пройти через это.

Установилось долгое молчание. Затем он потянулся и накрыл ее ладонь своею. Олли помнил ту ужасную историю, которую ему как-то рассказала Беттина.

— Но тебе и не придется проходить через это. Я никому не позволю учинить подобное.

Однако Беттина, услышав эти слова, подумала о Джоне. Тот ведь тоже обещал быть с нею во время родов.

— Прости, Олли. Не могу. Ведь мы все прояснили с самого начала.

Она вздохнула, а Олли завел машину.

— Да, ты права. Но тогда я и представить себе не мог, до чего захочу иметь ребенка.

Он обернулся к ней. Его улыбка выражала противоречивые чувства. Оливера очень огорчил ее отказ, и теперь неприятный осадок сохранится надолго.

— Беттина, ты такая женщина — необыкновенная. Ничего на свете я так не хочу, как воспитывать нашего ребенка.

Она понимала, что поступает по-свински, но не сказала в ответ ни слова. Они молчали до самого дома, и только подъезжая к нему они вновь заговорили, но теперь речь шла о новом особняке. На следующий день Беттина внесла требуемую часть стоимости. Через неделю дом был их.

— Дороговато, конечно, — призналась Беттина в очередном телефонном разговоре с Мэри, — но это надо видеть. Он великолепен. Мы буквально влюбились в него и решили надолго здесь поселиться.

Мэри очень обрадовалась за Беттину. Она всегда и во всем желала ей удачи.

— Кстати, как Олли? Как ему его новая работа?

— По сути дела, это его старая работа, но ничего, ему нравится.

Последовало молчание, во время которого на глаза Беттины набежала тень. Она какое-то время не решалась завести об этом разговор, но потом устроилась поудобнее, зажав у плеча трубку, в просторной кухне. Дома никого не было, как всегда по утрам.

— Мэри, у меня возникли трудности.

— Какие?

— Да все Олли, — нахмурилась Беттина. — Он хочет ребенка.

— А ты — нет, — констатировала Мэри.

— Не то слово, — устало проговорила Беттина.

— Почему? Мешает карьере?

Мэри говорила не как судья. Она все понимала.

— Нет, дело не в этом, а в…