Люби меня в темноте (ЛП)

— Не знаю. — Мои губы за бокалом вина складываются в улыбку. — Возможно.

— Возможно в хорошем смысле или в плохом?

— Это что-то изменит? — искоса стрельнув в него взглядом, даю я такой же ответ.

Он смеется, в глазах пляшет веселое удивление.

— Bien, ma petite chouette. Très bien.

— Merci.

С моих губ соскальзывает улыбка. Краешком глаза я отмечаю, во что он одет. Темно-синие брюки, белая рубашка, сшитая на заказ — три верхние пуговицы небрежно расстегнуты, рукава закатаны до локтей, демонстрируя его великолепные руки. Пряди иссиня-черных волос, свободно упавших на лоб, создают вокруг него ауру безрассудства и скрытой энергии. Он должен выглядеть неопрятно в комнате, где другие одеты с иголочки, но каким-то образом ему удается затмить абсолютно всех, кто тут есть. Сколько шансов у строгого пиджака против рук, как у него? Правильно. Ни одного.

Тянется время в заряженной электричеством тишине — идеальный момент, чтобы уйти, но я будто приклеилась к месту. Я не понимаю, почему продолжаю стоять рядом с ним. Мне же хватит здравого смысла не увлекаться мужчиной, от улыбки которого я таю внутри, будто воск.

Себастьен что-то мне говорит. Я поднимаю лицо, вижу, как он улыбается, и понимаю, что нет, здравого смысла во мне не осталось ни капли. Откашливаюсь.

— Простите, что вы сказали?

— Я сказал, что рад, что вы пришли, Валентина.

Плененная чарующей голубизной его глаз, я слышу, как кто-то громко смеется. Если это было предупреждение, то я его игнорирую. Наступает момент, когда женщина помудрей заставила бы себя отойти, оправдавшись желанием пообщаться с другими гостями. Она осознала бы, что перед нею — опасность. Но все аргументы почему-то оказываются бессильны перед этим смертоносным мужчиной, который глядит на меня так, словно я единственная женщина в мире. Который оживляет меня.

— Я тоже.

— Скажите мне, Валентина, вы верите в судьбу?

— Хм… Даже не знаю. Наверное, да. Мне кажется, что мы можем влиять на нашу судьбу, но еще я верю, что существует могучая сила, энергия — для кого-то это может быть Бог, — которая дает нам толчок в правильном направлении. А вы? Верите?

— Да. — Его взгляд вплавляется в мой, и я таю, превращаясь в лужицу у его ног. — Кажется, начинаю.

В этот момент к бару за выпивкой подходит еще один гость. Улыбнувшись ему, я отодвигаюсь на шаг, освобождая ему место у стойки. И запоздало осознаю, что теперь стою до опасного близко к Себастьену. Я хочу отойти, но тут ощущаю на своей обнаженной руке его пальцы. Контакт с его кожей парализует меня, пронзает разрядами тока. Не в силах взглянуть на него, я пытаюсь отвлечься от этого опьяняющего мужчины и от сладкого ощущения его пальцев, сконцентрироваться на гостях впереди. Но это проигранная война. Он медленно поглаживает меня. Вверх-вниз. Взад-вперед. И как бы я ни старалась устоять перед тягой к нему, я, тем не менее, чувствую, как его жар, согревая, совращая меня, медленно пробирается глубоко мне под кожу.

Музыка, люди, смех, Уильям, наши с ним ссоры — все меркнет, превращаясь в ничто. Мир внезапно сжимается до маленького пространства между Себастьеном и мной и пульсирует — бьется — в такт его ласке.

На короткий, очень глупый момент я представляю, как беру его за руку и шепотом прошу меня увести. Мы уходим к нему. Не успеваем зайти за порог — и наша одежда уже сброшена на пол. Его рот на моих грудях, член во мне, голова запрокинута. Валентина, Валентина, Валентина… шепчут прекрасные губы. И как только мне начинает казаться, что унизить себя еще сильней невозможно, я умоляю его на коленях, умоляю с его вкусом во рту, чтобы он взял меня, чтобы своими руками и телом заполнил оставленную Уильямом зияющую пустоту. Я представляю, как мы возводим рай на наших грехах, как я, пока Себастьен во мне движется, поджигаю свой мир и смотрю, как он сгорает дотла.

— Валентина! Дорогая, идите сюда. Я хочу кое с кем вас познакомить, — произносит Джоанна, и магия исчезает. Переключившись на Себастьена, она многозначительно усмехается. — Поделись ею, плут. Ты продержал ее у себя достаточно долго, тебе так не кажется?

— Нет, не кажется, — невозмутимо парирует Себастьен, отчего она заливается смехом.

Покраснев, я делаю вдох и, пока у меня в голове предательски мелькают картинки нас с Себастьеном, восстанавливаю столь необходимое расстояние между ним и собой. Потом киваю Джоанне и пробую улыбнуться, чувствуя себя так, словно я дезориентирована или пьяна.

— Мне нужно идти. — Я смотрю Себастьену в глаза, не желая признаваться даже себе, что в глубине души хочу, чтобы меня попросили остаться. Потому что — Господи, помоги, — отказаться я не смогу.

— Однажды вы перестанете от меня убегать. И когда этот день наконец-то наступит, я буду вас ждать, — шепчет он мягко, его слова точно ласка. — А теперь идите… иначе я передумаю и решу, что мне все-таки не нравится делить вас с другими людьми.

— Я не ваша, чтобы мною делиться, — тихо говорю я, думая, слышит ли он, как часто стучит мое сердце.