Люби меня (СИ)

Мы сели на кухне с чаем в руках. Я судорожно думала, что мне сказать, но я понятия не имела, как поддержать его.

— Красивый вид, — он кивнул на вид из панорамного окна.

— Это всё отец.

Я отпила чаю и уже приготовилась говорить, как Гаара сам продолжил.

— Если бы я жил тихо, как обычный человек, я бы ни разу не думал, и ни разу не сомневался в своих действиях, и уж тем более не скрывал чувства.

— Я знаю, Гаара. Знаю. Но как бы я не хотела дать тебе хоть что-то, у меня этого нет. Я люблю тебя, и мне плевать, кого ты любишь: девушек или парней. Ты можешь стать таким, каким хочет видеть тебя отец, а можешь стать счастливым.

— Я…

Но я его перебила.

— И знаю ещё кое-что: ты достаточно сильный для этого.

Он не продолжает свои слова, а просто улыбается и снова взлохмачивает мои волосы.

Просидев с Гаарой до начала восьмого, я чувствовала себя превосходно. Когда он вернулся домой, наши звонки становились всё реже. Не исчезли, но всё же их было недостаточно. И я чувствовала глоток свежего воздуха рядом с ним.

Только когда стал одеваться, Гаара спросил:

— Ты ведь не расскажешь, что произошло между вами с Саске?

— Нет, хотя.. может как-нибудь потом.

— Мне нужно начинать переживать? — он обнял меня.

— Если только чуть-чуть, — я непринуждённо улыбнулась.

И только я снимаю одежду, чтобы примерить для Итачи, понимаю, что не смогу никуда пойти. И моё отражение в зеркале говорило об этом очень красноречиво. Всё моё тело выглядело жутко. Мелкие синяки покрывали кожу то тут то там.

От воспоминаний я с минуту стояла столбом, а потом снова разревелась. Плакала сжимаясь в комок, рыдала разрываясь внутри.

Даже мелодия звонка, которая означала, что я прилично опаздываю, и Итачи волнуется, не смогла заставить меня прекратить плач.

Я тряслась от рыданий, потом успокаивалась, потом снова плакала навзрыд. И так по кругу.

Слезы давно лились по моему лицу, волосы спутались, губы искусаны до крови…

— Саске, — тихий полустон-полушёпот сорвался с моих истерзанных губ.

В один миг он прекратил движения и замер. Только через долгое мгновение, он убрал с моего лица волосы. Не в силах смотреть куда-либо, я закрыла глаза, униженная. На удивление, осторожно взяв меня за подбородок, повернул голову к себе.

— Открой глаза, — также тихо произнес брюнет.

Мне не нужно было открывать их, чтобы было понятно, что я плачу, что губы в крови, а лицо в туши. И виновник находился совсем близко. Желал смаковать момент?

Повинуясь ему, я выполнила просьбу.

— Ричи, — выдыхая, произносит он, вызывая мурашки.

Наклоняется ближе и целует шею, щекоча кожу щетиной. Руками проводит по моим вверх, к наручникам. Из моей головы напрочь вылетают мысли о том, что он делал пять минут назад, я словно переношусь в то время, когда мы ещё были вместе. От этого слёзы усиливаются. Осознание потери накрывает меня.

Освобождая мои затекшие руки, он убирает платье. Саске поочередно проходит по запястьям губами. Отпускает их и теперь уже пытается стереть слезы.

Не сопротивляясь, я слегка касаюсь ладонями за его предплечья.

— Прекрати, Саске, прошу тебя…

Он смотрит на меня странным взглядом, после чего невесомо касается губами лба и шепчет:

— Какой я идиот.

========== 5: Итачи ==========

Тот, кто был рядом

Мой очередной всхлип прервал громкий звонок домофона, который я проигнорировала. Рыдая под столешницей на кухне и держа в руках салфетки, я чувствовала омерзение к себе. Последний кто меня сейчас должен видеть это Итачи. И по моему предположению звонок прекратился, потому что Итачи нашел ключи, которые я подарила ему на какой-то праздник. Мол, приходи в любое время.

Я дрожала. Голос исчез окончательно. От холодного пола кухни меня отделял только плед, который я яростно сорвала с кровати, чтобы хоть как-то прикрыть следы Саске.

— Малышка?

Я замерла, кусая губу. Его шаги, его голос, мне даже показалось, что я чувствую его запах. Итачи.

Новый приступ слез заставил меня кусать руку в немой истерии.

Спустя долгие мгновения я увидела его. Как всегда идеального.

Я понятия не имела, что творится у него в голове и какие мысли были у него, когда он увидел меня. Такую потрепанную, истеричную, нагую в одном пледе, со слезами на глазах и разводами от туши, бьющейся в мелкой дрожи. Но он замер.

— Я… — ничего не сумев сказать, я попробовала во второй раз: — я…

Ничего. Мой рот открывался и закрывался, так и не сумев ничего толком произнести.

Никто не произносил ни звука.

Итачи подошел ко мне и взял на руки. Ни говоря ничего. Не сопротивляясь и смутно понимая, что он собирается делать, я уткнулась в его идеально сидящий костюм. Оставила мокрое пятно от слез и разводы туши. Вдыхала его запах и, казалось, успокаивалась.

Мы очутились в ванной. Усадив меня, он включил воду, набирая ванну и добавляя пену, неизменный атрибут для меня, и он это знал.