Люби меня до смерти

— Я борюсь каждую минуту каждого дня, но я устала. — Она берет меня за руку и кладет наши ладони на живот. — Мы сделали это, Коул. Мы сотворили маленькую жизнь и мне ненавистна мысль о том, что эта невинная душа может вырасти без меня, но еще тяжелее знать то, что у нее никогда даже не было шанса. Я очень люблю тебя, Коул. Больше, чем кого-либо в жизни. Вот почему я уже люблю и этого ребенка. Потому что он часть тебя и меня. Он наш. А мы идеально подходим друг другу. Этот ребенок тоже будет идеальным, а любовь, которую я чувствую к нему, будет лишь бледным отражением в сравнении с тем, что почувствуешь ты, когда возьмешь ее на руки в первый раз. Ты думаешь, что знаешь, что такое любовь, но это не так. Пока не так.

Она сказала «ее». Я закрываю глаза, опускаю голову на живот Нэд и вдыхаю ее запах. Она гладит меня по затылку, а я плачу.

— Однажды ты поблагодаришь меня за это решение. Клянусь.

Я киваю, потому что больше не могу говорить. Я не могу сделать того, о чем она меня просит. Она просит меня выбрать жизнь, где не будет ее. Я никогда не смогу поблагодарить ее за это решение.

Мне нужен воздух.

Я поднимаю голову и молча выхожу из палаты. Знаю, мне не следовало это делать. Знаю, мне нужно было вернуться, но сейчас я даже не могу смотреть на нее. Мне нужно выпустить гнев, и я точно знаю, как это сделать…

Глава 28

Бреннан

Я останавливаюсь возле дома Лайлы и выскакиваю из машины. А потом несусь к входной двери и начинаю тарабанить в нее, даже не задумываясь о том, что могу разбудить Софи и Алекса. Я пришел сюда ради одного и это все, что имеет значение.

Дверь открывает озадаченный Джейми.

— Бреннан, что случилось?

— Он еще здесь? — рычу я и захожу внутрь.

— Что? Кто?

— Мой отец. Он. Еще. Здесь? — У Джейми округляются глаза, когда он понимает, что сейчас произойдет.

— Брен, сейчас не место и не время. Тебе нужно успокоиться…

— Просто ответь на чертов вопрос!

Из-за угла выбегает Лайла, а в отдалении раздается плач Алекса. Мне хочется чувствовать себя виноватым, но сейчас я думаю только о себе. Каждое мое действие отдает эгоизмом, но мне наплевать.

— Бреннан, что ты делаешь? — интересуется обеспокоенная Лайла.

— Где он?

— Я здесь. — Голос отца заставляет нас всех повернуть головы. Передо мной предстает его морщинистое лицо. Как только вижу его, моя злость усиливается до невероятных размеров. Я подхожу к нему, но он не выглядит напуганным. Я хватаю его за воротник белой рубашки и с силой впечатываю в стену, а потом начинаю трясти.

— Этого ты хотел? — ору я ему в лицо. — Этого? Теперь ты счастлив?

— Бреннан! — кричит за моей спиной Лайла.

— Счастлив? Ответь мне на чертов вопрос! Именно этого ты всегда хотел?! — Я чувствую привкус соли на своих губах, но отказываюсь отпускать его, чтобы вытереть слезы. — Шесть лет ты пытался сломать меня. Теперь ты счастлив! Рад видеть меня таким жалким! Рад, что я вот-вот потеряю все, что когда-либо любил?

— Бреннан, что, черт возьми, на тебя нашло? Прекрати! — кричит Лайла, не понимая, что ей делать. Если бы такое произошло несколько недель назад, она бы встала между нами, но сейчас сестра выздоравливает после аварии. Нет, я не могу позволить себе зацикливаться на этой мысли.

— Уйди, — твердо произносит отец. — Это разговор между мной и моим сыном.

— Отец, что-то не так. Посмотри на него. Не думаю, что вас двоих стоит…

— Лайла. Уйди. Сейчас же, — повторяет он.

Я слышу шепот Джейми, а потом чувствую, что их больше нет в комнате.

— Ты собираешься отпустить меня? — спрашивает он, как только они уходят.

— Я ненавижу тебя. — Я смотрю в его бесчувственные глаза, и они напоминают мне обо всем, чего мне не хватало все эти годы. Когда я потерял маму и мне нужно было, чтобы он сказал, что все будет хорошо. Когда мне нужно было подсказать как быть настоящим мужчиной. Он украл у меня все это. — Я ненавижу тебя! Ненавижу тебя! Ненавижу! — Я трясу его снова и снова. — На ее месте должен был оказаться ты! По крайней мере, она была бы рядом со мной! Она бы не оставила меня одного!

— Давай, выплесни все наружу, — тихо говорит он.

— Я ненавижу тебя, — едва слышно произношу я, и у меня слегка подгибаются колени.

— Я знаю, — шепчет он в ответ. — Это из-за девушки? Той, что была в больнице?

Я сильнее сжимаю ворот его рубашки.

— Не смей говорить о ней. Ты не достоин того, чтобы даже упоминать ее имя.

— Она рассказала мне о вашем договоре. На следующий день после того, как я поставил тебе синяк, она рассказала мне все. Я знаю, что она умирает, сын.

Я чувствую, что у меня начинает кружиться голова.

— Зачем ей рассказывать тебе что-то? Она бы не стала этого делать?

— Но он сделала. И я рад. Мне нужно было услышать это.

— О чем ты говоришь?

— Я любил твою мать, Бреннан.

Его слова вызывают у меня смех. Я отступаю назад, будто его слова «ударили» меня по лицу. Сейчас я не могу выслушивать это.

— Знаю, ты не веришь мне, но я любил ее. И все еще люблю.

— Ты не любишь ее; с тех пор, как она умерла, ты только и делаешь, что выставляешь ее монстром.