Люби меня через годы

— Серёжа, ты посмотри, какой он хорошенький. Вырастет, будет кротов гонять в саду. Ты как раз жаловался, что гладиолусы тебе погрызли, — мама прижалась с другого бока.

Отец усмехнулся.

— Две хитрые кошки у меня уже есть, значит, надо заводить второго мужчину, чтобы не было женского засилья в доме.

— Оставляем? — уточнила я, а в душе уже поднималась радость.

— Оставляем, — разрешил отец. — Имя ему придумала?

— Мурлыка.

— Добро пожаловать домой, Мурлыка, — сказал он котёнку, а потом обнял нас с мамой крепко-крепко и добавил: — Люблю вас, девочки…

Мама напряглась и посмотрела на папу влюблённым взглядом.

— Ты мне раньше этого не говорил…

— Ну вот, начинается, — я закатила глаза к потолку. — Товарищи родители, давайте вы свои любовные нежности оставите на потом. У вас тут дети голодные.

Нежности прекратились, но родители больше меня не смущались и не краснели как красны девицы. Мы сели за стол.

Котёнок, покончив с кашей, доковылял до меня и заполз по штанине на колени. Хорошенько исследовав территорию, он забрался под футболку и там затих. Я всё время чувствовала его маленькое тёплое тельце, и от этого ощущения мне самой становилось тепло.

Весь вечер котёнок почти не отходил от меня, разве что до мисочки с жидкой овсянкой. Но потом снова забирался ко мне на колени.

Спать мы легли вместе. Я очень переживала, что могу раздавить его во сне, поэтому дала себе установку лежать на спине и не переворачиваться.

Утром я проснулась от громкого мурлыканья. Комочек топтался по моей груди, вонзая тонкие коготки в футболку.

— Доброе утро, Мурлыка, — пробормотала я, улыбаясь. — Пойдём завтракать.

После завтрака на семейном совете мы решили, что котёнку нужны личные вещи. Папа позвонил на работу, сообщил, что немного задержится. И мы поехали в кошачий магазин. Купили ему еду, лежанку, лоток, когтеточку и много разных игрушек.

По поводу каждой вещи мы долго спорили, выбирая самое лучшее, самое удобное. Каждый высказывал своё мнение, считая правильным именно его. Нам троим было очень весело. Мы чувствовали себя настоящей семьёй. А вот продавец от нас явно устал, потому что был очень рад, когда мы наконец определились с выбором и расплатились за покупки.

Мурлыка оценил игрушки и сразу же их опробовал. С лотком он пока не разобрался. А вот лежанку полностью проигнорировал, продолжая спать со мной в кровати.

Из-за его выбора я чувствовала себя особенной и нужной. Этот тёплый мурчащий комочек под боком вызывал у меня нежность и умиление.

Почти все каникулы я играла с Мурлыкой, учила его пользоваться лотком. Во мне словно открылся материнский инстинкт. И самое главное, я больше не чувствовала себя одинокой и потерянной. В моей жизни появился тот, кому я была нужна. И не важно, что он был котом.

У меня изменилось настроение, жизнь перестала казаться такой мрачной и исполненной грусти. Я начала участвовать в жизни семьи. Мы вместе с мамой составили меню новогоднего ужина, а затем закупали продукты. Украсили дом и сад к празднику. Родители перестали обеспокоенно заглядывать мне в лицо, когда я возвращалась с прогулки.

И я почувствовала, как становится легче и почти исчезает то, что так долго давило на сердце тяжёлым грузом.

21

Тридцать первого декабря мама разбудила меня ни свет ни заря.

— Сашка, вставай, уже девятый час! — она распахнула плотные шторы, впуская в комнату яркий свет зимнего утра. Дождь, как назло, прекратился, тучи разбежались, открыв пронзительно-голубое небо.

— Ма-ам, каникулы же… — недовольно протянула я и зевнула, с головой накрываясь одеялом.

— Новый год сегодня, — мать была неумолима и стянула его с меня, — у нас полно дел.

— Вот именно — праздник, а ты издеваешься над ребёнком, — всё-таки открыла глаза и смотрела, как Мурлыка потягивается на соседней подушке.

— Вставай и спускайся завтракать, — мама вышла из комнаты.

— Доброе утро, Мур, — погладила пушистую спинку, слушая, как внутри маленького тельца начинает урчать мотор огромного трактора.

Когда мы спустились, папа уже уехал докупать забытые в суматохе продукты. У мамы на кухне царил хаос, который она называла подготовкой к праздничному ужину. Прикинув примерное количество блюд, я поняла, что есть всё это мы будем не меньше недели, а то и больше.

Мама поставила передо мной тарелку с нарезанным хлебом, колбасой и сыром и тут же отошла обратно к плите, резко бросив:

— На завтрак только бутерброды, мне некогда возиться с твоими оладьями.

Как будто я просила у неё оладьи. Просто вчера с отцом обсуждали, что лучше всего подошло бы для завтрака. Хотя я вообще не любила завтракать, предпочитала только кофе, но оба родителя убеждали меня, как важен первый приём пищи для молодого растущего организма.

Положила колбасу на хлеб, налила в кофе молока и насыпала побольше сахара. Марик, с которым мама обошлась не в пример мягче, уже вовсю уминал кошачьи консервы.