Люби меня

Это уже более чем странно для меня. Шок настолько сильный, что невозможно досконально прожить рожденные этим взрывом ощущения. Сижу и оторопело моргаю. Отстраненно прикидываю: если бы мой мышечный каркас не был таким мощным, наслаждались бы сейчас мои друзья разлетом моих мозгов и кишок? Или все-таки нет?

– Присмотри за ней.

– На хрена?

– Надо, Жора, надо.

– Лады, – недовольно выдаю, а самого, едва сердце запускается, в лютый жар бросает. Настолько зашкаливающий, что мне в момент физически плохо становится. – Одно уточнение. Присматривать, лишь бы считалось, или как за одной из твоих сестер?

Я, блядь, просто перестаю соображать, что мне делать.

Что я должен делать?!

К растущим с молниеносной скоростью разношерстным желаниям, прислушиваться нецелесообразно.

– Нормально, Жора, нормально присматривай, – выдает Чарушин грубовато и поднимается. – Как за своей.

– Понял.

«Как за своей…»

Я, мать вашу, конечно же, понимаю, что Чара имел в виду.

Своя – значит, наша. Своя – это одна из своих. Своя – это бесполое существо.

Человек, кореш, сестра… Что там еще?

Сука, это у меня, что ли, башня едет?!

«Как за своей…»

Не моя она, блядь!

Да быть такого не может. Просто не может. Точка.

Блядь… Блядь… Блядь…

Определенно не моя.

Че за херота вообще?

Давая вырывающему все внутренности желанию посмотреть на Богданову вволю, ощущаю, как за ребрами какая-то новая ядовитая хуета разворачивается. Жжение из груди ползет на плечи, лопатки, поясницу… И так же стремительно спереди – сквозь солнечное сплетение, живот, пах… Чувствую, как внутренности и мышцы плавит аномально высокими температурами, а кожа резко становится мокрой.

Я продолжаю задыхаться с определенной частотой, будто на какой-то ебаный режим, сам того не ведая, переключился. Я не знаю, как вернуться назад. Я не могу отвести фокус своего внимания на что-то иное.

Богданова кружится, словно заводная. На той энергии, что она излучает, невозможно не зависнуть. Ее эйфория для меня – будто самый тяжелый наркотик, способный вызывать в моем организме аналогичные ее состоянию ощущения: агрессивное возбуждение центральной нервной системы, колоссальную выработку дофамина, бешеный выброс адреналина.

Я смотрю на нее непрерывно, оправдываясь перед самим собой тем, что якобы реально всего-навсего выполняю поручение Чары.

Это, безусловно, дичь. Полная, мать вашу, дичь.