Люби меня

Немного смущаюсь позже, когда приходится открыть глаза и посмотреть на Сашу. Но тут меня спасает то беспокойство, которое он выказывает после каждой нашей близости. Постоянно боится меня обидеть. Я уже знаю, что делать, чтобы развеять эту тревогу.

– Люблю тебя, – шепчу ему, поглаживая мокрый затылок и виски.

Если бы Саша был верующим, я бы характеризовала каждое следующее за моим признанием смыкание его век как своеобразное: «Слава Богу». Да, он испытывает не просто облегчение. Это тихое счастье, умиротворение и благодать.

Принимая душ, как обычно, увлекаемся. Целуемся, трогаем друг друга и снова доводим до оргазма. Когда одеваемся, Саша неожиданно сражает меня крайне довольным тихим смехом.

– Что такое? – машинально улыбаюсь я. – Что? – легонько толкаю его кулаком под ребра. Попутно оглаживаю рельефный пресс. – Скажи, почему смеешься?

Он обнимает. Прижимая к себе, заставляет прогнуться назад настолько, чтобы мы оба зависли над полом, будто в танце. Лицом к лицу, практически соприкасаясь.

– Почему? – настаиваю я, несмотря на вспыхнувшее внутри волнение.

– Не знаю, – отвечает он просто.

– Не знаешь?

– Ты моя… – улыбается. – Моя сасная Соня… Вот и все.

Жар топит лицо. Но я игнорирую это смущение.

– Ты счастлив? – догадываюсь и рискую спросить.

Саша моргает. Выдерживая паузу, словно бы обдумывает свое состояние.

– Да, – наконец, выдыхает он.

– Я тоже.

Говорят, восторг – очень кратковременное состояние. Потому что долго испытывать острые ощущения человеческий организм неспособен. И, тем не менее, моя эйфория затягивается в бесконечность. Это не просто счастье. Нечто большее, что выплескивается из меня со словами, улыбками, смехом и, конечно же, действиями.

По дороге домой не могу замолчать. Непрерывно что-то выдаю. А потом, когда приходит время прощаться до завтра, так целую Сашу, что сама себе удивляюсь. Все-таки как много для, казалось бы, механики значат чувства. Когда они бушуют внутри, все движения несут совершенно иной характер. Страстный, любовный и волшебный.

Саша это все принимает и откликается с той же чувственной наполненностью.

Мы снова хмелеем друг от друга, снова начинаем вырабатывать искрящуюся энергию, снова утопаем. И с огромным трудом отлепляемся.

– Мне пора… Правда… Завтра не проснусь… – шепчу сбивчиво, не отрываясь от его лица ни губами, ни руками.

– Позвонишь, как ляжешь в кровать? – просит он не менее уязвимо.

– Да… Конечно…

– Конечно… – зачем-то повторяет Саша.

– Будь осторожен в дороге.

– Угу… Буду…

И вновь губами цепляемся, хотя те уже не просто горят. Немеют.

– Все… Пока…

И вдруг он зажимает мне рот ладонью. Тяжело сглатывая, принимает мой растерянный взгляд.

– Не прощайся, ок? – просит хрипловато. – Мне не нравится прощаться… С тобой не нравится, понимаешь? Не хочу. Мы же увидимся завтра?

У меня так сильно сжимается сердце, что даже если бы он не блокировал возможность говорить, я бы ничего не вымолвила. Смаргивая навернувшиеся слезы, киваю.

– Ну вот, – шепчет Саша. – А прощаться не надо… Не надо прощаться…

И я снова киваю. Соглашаюсь. Не надо.

___________

Сегодня скидка на историю того самого Тохи (Даниила Шатохина) и его кармической Маринке Чарушиной "Сжигая запреты": https://litnet.com/ru/book/szhigaya-zaprety-b411387

Успевайте))

Всем спасибо❤️❤️❤️

31

Это просто лучший день в моей жизни!

© Соня Богданова

День моего рождения предвосхищает мои самые смелые мечты.

Зная характер своего принца, я не надеялась на особую романтику в наших отношениях. Мне бы было достаточно того, что он целует, обнимает, рвется ко мне каждую свободную минуту и смотрит, когда мы рядом, исключительно на меня. Но хладнокровный и высокомерный Саша Георгиев продолжает удивлять. Наверное, он не умеет действовать вполсилы. Иначе не знаю, как объяснить ту неистовую страсть, с которой он вкладывается в наши отношения.

Восемнадцатого августа я просыпаюсь в три двадцать утра. К слову, это время, в которое я появилась на этот свет. Но выталкивают меня из сладких объятий Морфея не какие-то внутренние ощущения, а громкие перекаты музыки. Мурашками покрывается все мое тело, едва я только узнаю мелодию ­– «Belle».

Сердце подскакивает выше, чем я сама на кровати. А потом, когда бегу на балкон, оно за мной не успевает. Вцепившись пальцами в парапет, в потрясении застываю.

Посреди нашего двора целый музыкальный оркестр расположился. А в центре, прямо за спиной руководящего всей этой махиной дирижера, мой Саша Георгиев – в белом смокинге и с огромным букетом.

Начинается первый куплет. Неосознанно прижимаю ладонь к груди. Вдыхаю, а получается, что всхлипываю. И понимаю, что по моим щекам бегут слезы.