Люби и властвуй

– У меня нет Пятого сочленения, аррум. Я выбросил его вкупе с остальными четырьмя, вкупе с жалом, головой и клешнями. Убийца отраженных обрел свою независимую от моей жизнь сегодня ночью, и нити наших судеб отныне разделены.

Норо молчал несколько дольше, чем ожидал Эгин от своего быстрого на язык начальника. «Ага, уел!» - злорадно воскликнул его внутренний голос.

– «Аррум»… - наконец нашелся Норо. - Меня не называли так уже целых семь дней, Эгин. Впрочем, вам простительно, вы ведь не присягали ни новому князю Варана, ни новому гнорру Свода Равновесия. Что же до, как вы выразились, «Убийцы отраженных» - позвольте вам не поверить. По меньшей мере, у вас не может быть его жала и почти с полной уверенностью - головы, а без них Ищейка Урайна совершенно безжизненна. Следовательно, я позволю себе предположить, что вы где-то укрыли доступные вам сочленения твари. Вопрос - где?

Эгин почувствовал, что начинает понимать ситуацию во всей ее сложности, полноте и мрачной иронии. Так, например, Эгин перестал сомневаться в том, что рисунок в книге Арда содержал зашифрованное сообщение, выполненное наверняка по результатам неких мрачных гаданий, о сути которых Эгину было недосуг думать. Самым интересным было то, что Арду при всем его профанизме наверняка эти гадания вполне успешно удались (о чем, кстати, ни Дотанагела, ни прочие заговорщики в свое время узнать просто не успели; они лишь могли о чем-то смутно догадываться и послать Гастрога наперерез ему, Эгину).

И повествовал рисунок в книге Арда ни о чем ином, как о местоположении сочленений Убийцы отраженных. Разумеется, было там зашифровано и принадлежащее ему Пятое сочленение, и талисман Норгвана, найденный Самелланом на «Сумеречном Призраке», и серьги Овель, и все такое прочее. Когда Норо окс Шин убил руками своих преданных псов-саваннов Гастрога (сейчас Эгин отчетливо осознавал, что охранник туннеля из Опоры Единства был к этому совершенно непричастен и что Гастрога убили по прямому приказанию Норо), он завладел книгой Арда. Норо понял, что часть сочленений Убийцы отраженных находится за пределами его власти, как, например, столовые кинжалы из Хоц-Дзанга. Но Норо достаточно было найти и уничтожить хоть что-нибудь, дабы Убийца превратился в бесполезный хлам.

«Доступнее всего для Норо было Пятое сочленение в руках Арда окс Лайна. (О Норо, знал бы ты, как близко было оно к тебе в тот день, когда ты допрашивал меня с пристрастием через обнаженную Внутреннюю Секиру!) Но Пятое сочленение загадочным образом ускользнуло через меня (о чем я сам тогда не подозревал), и пришлось послать меня же на розыски. Кроме этого, Норо уж как-то там через высокомудрого Эрпореда устроил расследование в Урталаргисе, чтобы на всякий случай разыскать и уничтожить еще и жало. (И это удалось бы, о Шилол, если бы не чудовищная случайность-не-случайность Пути, которая свела меня третьего дня с его забияками близ водопоя на пинна-ринском тракте.) И, наконец, могу себе представить, как обрадовался Норо, когда узнал, что „Сумеречный Призрак“ ищет и вот-вот обретет верную гибель при встрече с мятежным „Зерцалом Огня“!»

Эгин едва не расхохотался Норо в лицо. Но это было бы слишком просто.

Теперь он был готов ответить гнорру так, чтобы у того проступил холодный пот меж лопаток.

– Милостивый гиазир, - начал Эгин, вольготно вытягивая ноги (и изо всех сил делая вид, что от этого действия его колено не взвыло отчаянной болью), - ваши офицеры никогда не вернутся из Урталаргиса, ибо они умерщвлены моей рукой у колодца на двадцать первой лиге пиннаринского тракта. Точно так же, как голова Убийцы отраженных отнюдь не погибла вместе с «Сумеречным Призраком», как вы в том не сомневались. Единственное, в чем вы не ошиблись, - это то, что я разыщу Пятое сочленение. Я действительно разыскал его, и оно сейчас исправно служит Убийце отраженных в его перемещениях по Пиннарину.

Норо не успел сказать ни единого слова потому что, когда Эгин говорил «в его перемещениях», вода внутри увеличенного Зрака Истины озарилась слабым зеленоватым свечением, и рыбы, которые прежде были полупрозрачны, как Хуммерово стекло, налились дурной черной кровью, став темнее грозовых туч над зимним океаном.

Мгновения торжества. Ровный мертвенный свет, истекающий с небес на поле беспощадной сечи. Мертвые лица мертвых. Мертвые лица живых. Вой Гулкой Пустоты в ушах и под сердцем.

Красноглазый человек с длинными снежно-белыми волосами, рассыпавшимися по плечам из-под шлема, увенчанного полумесяцем и девизом правящей династии Новых Конгетларов, принимает присягу из сочащихся кровью свежих ран уст побежденных.

Ему нет противников. Ему нет равных. Ему нет предела.

Море Фахо рокочет в нескольких лигах от его стоп. На нем - лес мачт, бьются по ветру штандарты Южных Домов и шелковые тритоны тернаунских дружин.