Любезный Король

Двица Лезе съ торжествомъ вручила опекуну письмо Королевское; но, къ чрезмрному ея изумленію, Г. Рошфуко не хотлъ вритъ, чтобы Король могъ съ такимъ жаромъ говоритъ о любви своей къ человку, имъ отъ себя удаленному. Д'Обинье вспыхнулъ отъ гнва, узнавъ, что его называютъ сочинителемъ подложныхъ писемъ, и слдуя своему нраву, клялся застрлитъ Г. Рошфуко; но двица Лезе уговорила его взятъ терпніе на два дни, и немедленно отправила курьера къ Генрику. Сен-Мексанъ былъ только въ шести миляхъ отъ города, въ которомъ она жила.

На другой денъ Г. Рошфуко, желая разлучитъ свою воспитанницу съ д'Обинье, повезъ ее за городъ къ одному родственнику. Дампьеръ вызвался хать съ ними… Зная склонность двицы Лезе, онъ не думалъ уже ей нравиться, но не хотлъ показывать, будто страшится злобы совмстника, и для того все еще игралъ ролю влюбленнаго. Ввечеру они возвращались домой. Двица Лезе была въ горестной задумчивости. Она не имла отвта отъ Генрика и боялась, чтобы д'Обинье, лишась надежды, не вызвалъ на поединокъ Г. Рошфуко; терзалась раскаяніемъ, что вошла въ такое обязательство безъ согласія родственниковъ, чувствовала всю безразсудность молодыхъ людей, которые не умютъ предвидть гибельныхъ слдствій неосторожности.

Подъхавъ къ дому, двица Лезе съ изумленіемъ увидла, что онъ великолпно освщенъ, и вздумала, что Г. Рошфуко или Дампьеръ приготовилъ для нее праздникъ; но опекунъ съ искреннею досадою уврялъ, что такая глупость не свойственна лтамъ его; a Дампьеръ говорилъ, что онъ могъ бы сдлать ее только для женщины, расположенной платитъ ему за любовь любовью. Вошедши въ домъ, еще боле удивились: онъ былъ прекрасно убранъ и наполненъ знаменитыми гостями, которые сказали, что ихъ пригласили на балъ именемъ двицы Лезе. Въ отсутствіе Г. Рошфуко явилось съ разныхъ сторонъ множество художниковъ и работниковъ для украшенія комнатъ, вмст съ великимъ числомъ музыкантовъ. Опекунъ думалъ, что сія забава вымышлена расточительнымъ д'Обинье, тихонько бранилъ свою воспитанницу, принималъ гостей весьма неохотно и не могъ скрытъ внутренней досады. Двица Лезе безпокоилась и не знала, что думать; но была уже грустна мене прежняго, ибо концертъ и балъ не могли казаться ей дурнымъ предзнаменованіемъ. Дампьеръ смялся, шутилъ и готовился танцовать во всю ночь; онъ просилъ гостей въ залу, усадилъ всхъ дамъ и веллъ играть оркестру. Въ сію минуту съ великимъ стукомъ растворились двери: вошелъ человкъ въ сапогахъ и съ хлыстомъ въ рук — онъ верхомъ проскакалъ шестъ милъ, одинъ, безъ отдыху — это былъ Генрикъ IV!…

Явленіе Государя любимаго и славнаго, произвела волненіе въ зал; вс встали изъ почтенія, и для того чтобы смотрть на Генрика. Двица Лезе закраснлась, невольно воскликнула отъ радости и заплакала. Хозяинъ съ робостію приближился къ Королю. Генрикъ остановился и громко сказалъ ему: „Господинъ Рошфуко! до меня дошли слухи, оскорбительные для д'Обинье. Я спшилъ уничтожитъ ихъ и спасти честь моего друга.“ Общія рукоплесканія загремли въ зал, и двица Лезе готова была упасть къ ногамъ сего несравненнаго Короля; но онъ взялъ за руку хозяина и вывелъ его въ другую горницу. Тамъ Г. Рошфуко, предупреждая волю Государя, сказалъ, что онъ готовъ выдать племянницу за д'Обинье. Генрикъ добродушнымъ и милостивымъ отвтомъ своимъ успокоилъ его совершенно. Призвали двицу Лезе, которая съ чувствительностію изъявила Королю благодарность. Генрикъ свдалъ отъ ея посланнаго, что Г. Рошфуко вмст съ нею хотлъ на другой денъ хать за городъ: онъ воспользовался симъ случаемъ, веллъ сдлать въ ихъ дом вс нужныя приготовленія къ балу, и звать гостей именемъ двицы Лезе; a курьера остановилъ въ Сен-Мексан, чтобы онъ не открылъ его тайны.

Послали за д' Обинье, но не велли сказывать ему о прізд Короля. Между тмъ возвратилисъ въ залу. Генрикъ былъ для всхъ любезенъ: плнялъ женщинъ своею веселостію, a мужчинъ ласкою. Дампьеръ, уже не печальный и даже влюбленный въ другую, бралъ искреннее участіе въ общей радости и безъ всякаго принужденія казался великодушнымъ. Д'Обинье явился, обратилъ на себя глаза всего собранія и съ радостнымъ изумленіемъ увидлъ Генрика, который, не смотря на тяжелыя шпоры свои, легко и пріятно танцовалъ съ двицею Лезе. Страстный любовникъ, врный другъ и подданный бросился къ ногамъ Государя. Король поднялъ его, обнялъ съ нжностію, и съ дозволенія опекуна сложилъ руки любовниковъ, въ знакъ вчнаго ихъ союза. Никто не могъ бытъ равнодушнымъ зрителемъ сего трогательнаго явленія, которое заставило всхъ еще живе чувствовать добродушіе Короля. Генрикъ пригласилъ гостей на свадьбу щастливаго д'Обинье, былъ на ней хозяиномъ, любезнымъ, привтливымъ и роскошнымъ. Вс ходили за нимъ; вс тснились вокругъ его, желая не себя показывать, но единственно видть и слушать Государя. Любовь принудила забытъ обряды и чины; удивлялись только его особ и характеру, которые затмвали самый блескъ Царскаго сана. Въ присутствіи Короля говорили объ немъ съ восторгомъ, не думая хвалитъ его