Литума в Андах

– Если со мной что-нибудь случится, езжай дальше, – сказал парень Мерседес, увидев, что полицейские идут к машине. И поцеловал девушку в ухо.

– Мерседес Трельес! – Полицейский снова просунулся в кабину.

– Такая, значит, была фамилия у пьюранки? – спросил Литума. – Тогда она, наверное, родственница одного знакомого парня. Патохо Трельеса. Он держал обувную лавку около кинотеатра «Мунисипаль», вечно жевал чипсы.

– Это я.

– Выйдите на минуту, надо кое-что уточнить.

Другие документы полицейский вернул шоферу, чтобы тот раздал их пассажирам, и теперь ждал, пока Карреньо выйдет из «доджа», освобождая путь женщине. Второй полицейский стоял в метре от машины, автомат он теперь держал в руках.

– Но вообще-то они, судя по всему, не придавали большого значения этой дополнительной проверке, – сказал Томас. – Было похоже, что все им порядком надоело, просто соблюдали формальность. Может, была чистая случайность, что позвали ее. Но что бы там ни было, дело коснулось Мерседес, и я не хотел рисковать.

– Еще бы, – усмехнулся Литума. – Ты ведь из тех, кто сначала стреляет, а уж потом спрашивает, что случилось.

Мерседес медленно шла к будке в сопровождении полицейского. Карреньо остался стоять у открытой дверцы «доджа» и, хотя в темноте нельзя было рассмотреть выражения лица, старательно улыбался второму полицейскому, оставшемуся у машины.

– И как вы здесь не окочуритесь от холода, начальник? – вымученно посочувствовал он и энергично потер руки. – Бр-р! На какой высоте мы находимся?

– Всего три тысячи двести метров.

Карреньо достал пачку сигарет, сунул одну в рот и собирался положить пачку обратно в карман, но, как бы спохватившись, протянул ее полицейскому: «Не хотите закурить?» И, не дожидаясь ответа, подошел к нему вплотную. Полицейского это нисколько не обеспокоило, он молча вытянул из пачки сигарету.

– Он хоть и полицейский, а лопух, – рассудил Литума. – Уж на что я тоже в таких делах лопух, но тут сразу бы заподозрил неладное.

– Они оба до смерти хотели спать, господин капрал.

Карреньо зажег спичку, она погасла на ветру. Он зажег вторую, наклонился, чтобы телом укрыть язычок пламени от ветра, и весь напрягся, как хищник, готовящийся к броску. Невольно вслушиваясь в голос сеньоры, просившей шофера закрыть дверцу, он поднес руки к сигарете полицейского. Тот подался было вперед, но вместо тепла горящей спички вдруг ощутил ртом холодное дуло револьвера.

– Молчи и не шевелись, – приказал Томас. – Не то хуже будет.

Не спуская глаз с оторопевшего полицейского – тот открыл рот, сигарета упала на землю, – Карреньо мягко вынул из его рук автомат, прислушался, не закричит ли шофер или кто-нибудь из пассажиров, чтобы предупредить полицейского в будке.

– Но из машины не раздалось ни звука, пассажиров сморил сон, и они ничего не заметили, – продолжил за него Литума. – Видишь, я угадываю все, как было. А знаешь, почему? Да потому что я видел великое множество фильмов и знаю все эти уловки.

– Руки вверх! – крикнул он от порога. Его револьвер был направлен на сидевшего за столом полицейского, а автомат прижат к голове второго, которого он использовал как щит. Он услышал, как вскрикнула Мерседес, но не взглянул на нее, его глаза были прикованы к сидевшему напротив человеку. После минутного замешательства тот поднял руки. Удивленно моргая, уставился на Карреньо.

– Я сказал Мерседес: «Возьми его автомат». Но она была так напугана, что даже не пошевелилась. Мне пришлось прикрикнуть на нее.

– Неужели и в этот момент она не описалась?

На этот раз она взяла двумя руками лежавшее на столе оружие.

– Я поставил их лицом к стене, приказал положить руки на голову. Просто удивительно, какими они оказались послушными, господин капрал. Позволили обыскать себя, отобрать пистолеты, связать вместе – даже не пикнули.

И только когда они с Мерседес были уже у дверей, один из полицейских осмелился сказать сквозь зубы:

– Далеко не уйдешь, приятель.

– Ты и не ушел далеко, – подытожил, зевая, Литума. – Я хочу спать, Томасито, у меня глаза слипаются, твой рассказ нагнал на меня сон.

– Теперь я был хорошо вооружен, – не слушал его Карреньо, – мне было чем защищаться.

– Что здесь происходит? – раздался сзади голос шофера.

– Ничего, ничего, сейчас поедем.

– Как это ничего? – воскликнул шофер. – А это?.. Кто вы такой? Почему…

– Спокойно, спокойно, тебя это не касается. – Томас вытолкнул его наружу.

Пассажиры уже вышли из «доджа» и теперь окружили Мерседес, засыпая ее вопросами. Та только разводила руками, трясла головой и на грани истерики повторяла: «Не знаю, не знаю, ничего не знаю».

Карреньо швырнул пистолеты и автоматы на сиденье и приказал шоферу сесть за руль. Потом взял Мерседес за руку и заставил ее войти в машину.

– А нас вы что же, оставите здесь? – возмутилась сеньора.

– Вас кто-нибудь подберет, не беспокойтесь. Со мной вы не можете ехать, подумают, что вы мои сообщники.

– Тогда и мне позвольте остаться с ними, – запротестовал шофер, уже успевший сесть на свое место.

– А какого черта ты решил прихватить с собой шофера? – снова зевнул Литума. – Тебе было мало Мерседес?