Литума в Андах

Действительно ли он был гринго? Если судить по его светлым глазам и светлым с проседью волосам, то похоже, что так. Да и по пиджаку в белую и красную клетку, такому безвкусному и совершенно не подходившему к джинсовым брюкам и рубашке и альпинистским ботинкам, – тоже. Ни один перуанец не вырядился бы подобным образом. Но его испанский язык был превосходен, многие слова, которые он употреблял, Литума слышал впервые, хотя был уверен, что они встречаются в книгах. Башковитый мужик, ничего не скажешь. Слушая его, Литума испытывал истинное наслаждение.

В лучшие времена, рассказали ему инженеры, в Эсперансе в шахты спускалось более ста шахтеров, а теперь там работало едва ли тридцать. И по тому, как шли дела, особенно с падением цен на металлы, можно было ждать, что шахту вообще скоро закроют, как в Серро-де-Паско и Хунине. Пока же ее поддерживали скорее из принципа. Шахтерский поселок стал похож на поселок строителей дороги в Наккосе: маленький, сплошь деревянные бараки, и только два каменных дома, в одном размещалась контора, в другом останавливались инженеры, когда приезжали на шахту. В крыле этого дома жил управляющий (сейчас его не было, он повез раненого в Уанкайо). В этом же доме отвели комнату Литуме, в ней была кровать, керосиновая лампа и умывальник. Из небольшого оконца виднелись водонапорные башни, расположенные между бараками и входом в шахту: два высоких резервуара, опоясанных железными лестницами, на каменных опорах. Один из них был пустой, воду спустили из-за проводившейся раз в году чистки, в нем-то и спрятались инженеры и профессор, когда в поселок нагрянули терруки. Там они просидели, дрожа от холода и страха – а может, они и там вполголоса перебрасывались своими шуточками? – три часа: ровно столько времени понадобилось налетчикам, чтобы вступить в перестрелку с полдюжиной охранников и обратить их в бегство, ранив при этом одного и убив другого из группы, которой командовал Франсиско Лопес, и чтобы очистить склад и медпункт, забрать всю взрывчатку, запальные шнуры, лекарства, сапоги, одежду и обратиться потом с торжественной речью к шахтерам, которых для этого вывели из бараков и построили на освещенной ацетиленовыми лампами площадке.

– И знаете, капрал, о чем я всегда буду вспоминать, что произвело на меня самое сильное впечатление во всей этой истории? – спросил светловолосый инженер, которого Пичин называл Бали. – Не страх, не грабеж, не даже смерть бедняги охранника, а то, что никто из шахтеров нас не выдал.

Все они уже сидели за большим столом и закусывали. Аппетитный запах еды разливался по пропитанной сигаретным дымом комнате.

– А ведь стоило кому-нибудь из шахтеров просто показать пальцем или кивнуть головой в сторону резервуаров, – согласился Пичин, – и мы, считайте, уже прошли бы революционный суд и сейчас гуляли бы в раю, верно, Бали?

– Мы с тобой попали бы в ад, Пичин. А вот Профи отправился бы на небо, это так. Потому что, вы только представьте, капрал, Скарлатина еще ни разу не совершил первородного греха.

– Да я никогда не позволил бы себе такого свинства – оставить вас, – возразил профессор. Литума напрягся, стараясь уловить хоть малейший иностранный акцент. – Я бы отправился с вами в геенну огненную.

Пока профессор готовил еду для всех, оба инженера, Франсиско Лопес и Литума выпили по рюмке душистого писко из Ики; по телу Литумы разлилась приятная теплота, голова стала восхитительно легкой. Профессор и впрямь устроил настоящий пир: суп из сухого картофеля и бобов с кусочками куриного мяса и рисовая запеканка. Пальчики оближешь! И ко всем этим яствам холодное пиво, что окончательно привело Литуму в прекраснейшее расположение духа. Вот уже несколько месяцев ему не приходилось так вкусно поесть. Он был под таким впечатлением от обеда, что после того, как сел за стол, почти не вспоминал ни о пропавших в Наккосе, ни о ночных исповедях Томасито – двух вещах, которые, как он теперь понял, заполняли в последнее время всю его жизнь.

– И знаете, капрал, почему я все время думаю о поведении наших шахтеров? – вернул его к здешним событиям инженер Бали. – Да потому, что они преподнесли нам урок. Пичину и мне. Мы думали, что все они в сговоре с терруками. А на самом деле именно благодаря им, их молчанию, мы остались живы.

– Живехоньки и здоровехоньки, твою мать, да и рассказать есть что в теплой компании, – весело заключил Пичин.

– Чего-чего, а приключений здесь на всех хватит. – Профессор поднял стакан с пивом. – Вы считаете, что обязаны жизнью вашим рабочим, которые вас не выдали. Но на самом деле вас спасли духи этих гор – апу, вот что я вам скажу. А они благоволили вам только из-за меня. Подвожу итог: вас спас.

– А почему они это сделали ради тебя, Профи? – спросил Пичин. – Чем ты так угодил этим апу?

– Тридцать лет исследований, – вздохнул профессор. – Пять книг. Сотня статей. И даже лингво-географический атлас Центральной Андской цепи.

– Но кто такие апу, доктор? – решился спросить Литума.