Литума в Андах

Дождь перестал, и сразу же разлился яркий свет еще высоко стоявшего солнца. Над окрестными горами, над эвкалиптовыми рощами перекинулась радуга. Земля покрылась бесчисленными ручейками и лужицами, блестевшими, как ртуть. А высоко вверху, над самым гребнем Кордильеры, небо окрасилось в особый густо-фиолетовый цвет, какой Литума видел только на юбках и платках индейских женщин и еще на шерстяных мешочках, которые индейцы привязывают к ушам своих лам; для него это был цвет самих Анд, этих таинственных и жестоких гор.

Карреньо после предсказания доньи Адрианы ушел в свои мысли и теперь, казалось, ничего не видел и не слышал. Еще бы, Томасито, ведь она сказала именно то, что ты хотел услышать.

– Где вы будете нас держать? – сеньора Адриана обвела комнату презрительным взглядом. – Здесь? И мы будем спать все вместе, вчетвером, друг на друге?

– Да, конечно, помещение не очень приспособлено для этого и не соответствует вашему высокому положению, я понимаю. Но придется довольствоваться тем, что есть. Ведь и нашему положению этот пост тоже не слишком соответствует. Верно, Томасито?

– Да, господин капрал, – тихо ответил Карреньо, с трудом отвлекаясь от своих мыслей.

– Отпустите хотя бы Дионисио. Пока мы здесь, некому присмотреть за погребком. Там все растащат, а между прочим, это барахло – единственное, что у нас есть.

Литума разглядывал ее с откровенным любопытством. Тяжелая, грузная, закутанная в какие-то тряпки, место которым в лавке старьевщика, бог знает на что она была похожа, и только крутые бедра напоминали, что она женщина. Говорила эта ведьма без малейшего намека на чувства, всем своим видом показывая, что выполняет пустую формальность, что ее, в сущности, мало беспокоит, чем все кончится. А Дионисио, по-видимому, еще меньше, чем она, беспокоился о своем будущем. Он снова закрыл глаза и отключился от окружающего. В общем, можно подумать, что все это их не касается. Еще носы задирают, мать их за ногу!

– Ладно, договоримся так, – вздохнул Литума, сломленный, наконец, их упрямством. – Вы мне дадите слово, что никуда не уйдете из поселка. Даже на двадцать шагов. На этом условии я вам разрешу жить в вашем кабаке, пока мы ведем расследование.

– Да куда мы денемся? – Дионисио приоткрыл глаза. – Если б нам было куда идти, давно бы и след наш простыл. Но ведь вокруг – и в горах, и повсюду – затаились эти люди, которые только и ждут случая, чтобы раздробить нам головы камнями. Наккос уже превратился в тюрьму, а мы все здесь заключенные. Разве вы до сих пор не заметили этого, господин капрал?

Женщина, ухватившись за руку мужа, тяжело поднялась с пола. Не простившись, оба вышли из дома. Они спускались с горы мелкими, осторожными шагами, нащупывая камни и твердую почву, где было меньше грязи.

– Ты еще не пришел в себя после того, что тебе нагадала эта ведьма?

Литума протянул своему помощнику сигарету. Они курили и смотрели, как уменьшаются фигуры спускавшихся все ниже Дионисио и доньи Адрианы.

– На тебя подействовало, что она догадалась о твоих любовных страданиях? – Литума выдохнул клуб дыма. – Но ведь такое бывает со всеми. Немного больше, немного меньше. Или ты думаешь, ты один тоскуешь по женщине?

– Вы мне сказали, что с вами никогда не случалось ничего похожего, господин капрал.

– Ну, мне, конечно, тоже случалось влюбляться, – задумчиво протянул Литума. – Но у меня все быстро кончалось. К тому же почти всегда я крутил любовь с блядями. Раз, помню, в Пьюре, в борделе, в том самом «Зеленом Доме», о котором я тебе рассказывал, я влюбился по уши в одну смугляночку. Был от нее без ума. Но чтобы захотеть жениться, по правде говоря, до такой крайности я никогда не доходил.

Какое-то время они курили молча. Далеко внизу, у подножья горы, показалась фигура человека, он шел по тропе, ведущей наверх, к их посту.

– Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, Томасито, что произошло с этими пропавшими. И знаешь, с тех пор, как мне в поселке намекнули, что Дионисио и донья Адриана замешаны в этом, я прямо-таки не могу прийти в себя. В голове не укладывается.

– Мне тоже трудно поверить в это, господин капрал. Но, с другой стороны, как объяснить, что все пеоны в конце концов указывают на них?

– Это можно объяснить и тем, что все горцы суеверны, все они верят в чертей, в пиштако, в муки, – ответил Литума. – А так как Дионисио и его жена что-то вроде колдунов, все уверены, что они как-то связаны с пропажей людей.

– Я не верил, что они имеют какое-то отношение к этому, пока донья Адриана не погадала мне по руке. – Томас слегка улыбнулся. – Но теперь я тоже готов поверить во что угодно. Кстати, насчет большого сердца мне очень понравилось.

Литума уже мог рассмотреть поднимавшегося к ним человека: это был мужчина в шахтерской каске, ярко поблескивающей в косых лучах опускавшегося солнца. Кто бы мог подумать, глядя на это ясное небо, что еще несколько минут назад здесь низвергались потоки воды, грохотал гром, клубились тяжелые черные тучи.