Лицо страха

— В некоторых случаях он разрезал живот и грудную клетку.

— А уродование одних грудей?

— Ну, когда он разрезал грудь...

— Я имею в виду, отрезал ли он соски у женщин или, возможно, груди целиком, как это делал Джек-Потрошитель?

Отвращение мелькнуло на лице Предуцки:

— Нет.

— Уродовал ли он когда-нибудь рот жертвы?

— Рот?

— Отрезал он губы?

— Нет. Никогда.

— Вырезал язык?

— Господи, нет. Энди, неужели нужно все это перечислять? Это отвратительно. И я не вижу, в чем здесь суть?

— Если бы они были сексуальными маньяками и стремились зарезать свою жертву, — объяснил Эндерби, — они уродовали бы какую-нибудь из этих частей тела.

— Анус, груди, половые органы или рот?

— Безусловно. Может, что-то одно. Бывает, что и все органы. Но они так не делают, поэтому уродование — это мысль, пришедшая им в голову позже. Это не сексуальное извращение. Все сделано напоказ.

Предуцки прикрыл глаза, закрыв их ладонями, как бы пытаясь избавиться от неприятных образов.

— Сделано напоказ? Боюсь, я опять не понял.

— Чтобы произвести впечатление на нас.

— На полицию?

— Да. И на журналистов.

Предуцки подошел к окну, где нарисовал нож, протер запотевшее окно и уставился на снег, медленно кружившийся вокруг уличного фонаря:

— Почему им хотелось чем-то поразить нас?

— Я не знаю. Но их стремление создать это впечатление и есть настоящий мотив.

— Если бы мы узнали это, то смогли бы предотвратить убийства.

Неожиданно разволновавшись, Эндерби воскликнул:

— Минуточку. Вот еще один случай. Двое убийц работали на пару. Чикаго, 1924 год. Два молодых человека были убийцами. Оба — сыновья миллионеров. Юноши.

— Леопольд и Лоеб?

— Тебе знаком этот случай?

— Немного.

— Они убили мальчика, Бобби Франкса, ему было четырнадцать лет. Сын богатых родителей. Они ничего не имели против него. Ни одной из обычных причин. Ни классических мотивов. Газеты писали, что они сделали это в знак протеста. В состоянии возбуждения. Очень кровавое убийство. Но они убили Франкса по другой причине. Не просто в знак протеста, а ради философской идеи.

Отвернувшись от окна, Предуцки сказал:

— Я извиняюсь. Я, наверное, что-то пропустил. Я не уловил сути. Что за философская идея?

— Они считали себя особенными. Сверхлюдьми. Первыми из новой расы. Леопольд боготворил Ницше.

Нахмурившись, Предуцки сказал:

— Одна из цитат на стене в спальне, вероятно, из работ Ницше, другая из Блейка. Цитата из Ницше была написана кровью на стене в квартире Эдны Маури прошлой ночью.

— Леопольд и Лоеб. Невероятная пара. Они считали, что преступление было доказательством их сверхчеловеческой природы. Они совершили убийство, думая, что этим они доказывали свое умственное превосходство.

— Они не были гомосексуалистами?

— Были. Но Бобби Франкс не был жертвой сексуального убийства. Они не трогали его. Их действия не мотивировались вожделением. Совсем нет. Это была, по словам Лоеба, «интеллектуальная тренировка».

Несмотря на свое волнение, Эндерби заметил, что его манжеты не выглядывали из рукавов пиджака. Он потянул их, пока они не показались на сантиметр. Хотя он все время работал в залитой кровью комнате и затем на кухне, на его одежде не было ни пятнышка.

Повернувшись спиной к окну, Предуцки прислонился к подоконнику. Он застеснялся своих поношенных ботинок и мятых брюк. Он сказал:

— Мне трудно понять. Ты должен быть терпелив со мной. Ты знаешь, какой я. Тупой иногда. Но если эти два парня, Леопольд и Лоеб, думали, что убийство было «интеллектуальной тренировкой», тогда они были сумасшедшие. Неужели нет? Они были больны?

— В некотором роде. Сумасшедшие от сознания собственной силы, как реальной, так и воображаемой.

— Они производили впечатление сумасшедших?

— Нисколько.

— Как это возможно?

— Вспомни, Леопольд закончил колледж в семнадцать лет с прекрасными результатами. Он был гениален. Как и Лоеб. Они были достаточно сообразительными, чтобы скрывать свое грандиозное самомнение и ницшеанские фантазии.

— А что, если бы они прошли психиатрические тесты?

— Психиатрическое тестирование было недостаточно развито в 1924 году.

— Но если бы тогда были тесты, такие сложные, как сейчас, могли бы Леопольд и Лоеб пройти их?

— Возможно, и с неплохими результатами.

— Встречались ли подобные Леопольду и Лоебу после 1924 года? — спросил Предуцки.

— Мне не попадались. Во всяком случае, не в чистом виде. Семья Майсонов убивала по политическим и религиозным мотивам. Они считали самого Майсона Христом, думали, что убийство богатых поможет угнетенным. Явно сумасшедшие, это есть в моей книге. Подумай о некоторых других убийцах, особенно тех, кто убил много людей. Чарльз Старкветер, Ричард Спек, Альберт де Сальво. Все они были сумасшедшими, под действием психозов, которые росли и распаляли их, медленно развращали с самого детства. У Леопольда и Лоеба явно не было серьезных травм в детстве, которые могли привести к психопатическому поведению. Не было плохих генов, которые проявились бы позже.

— Тогда, если Мясник — это два человека, — безнадежно сказал Предуцки, — то мы получили новых Леопольда и Лоеба. Убийство как доказательство своего превосходства.

Эндерби начал расхаживать.