Лицо Смерти

Это был провал. Шелли действительно начала ей нравиться. Они ведь хорошо ладили до сих пор, разве нет? Но, независимо от того, насколько хорошо Зои старалась взаимодействовать со своими напарниками, давать им то, что они, казалось, хотели, всегда получалось одно и то же. Она не знала, как успокоить их подозрения и пресечь возмущения. Даже если она откроет всю правду, это не поможет.

С таким же успехом, с этим можно было покончить. Зои взяла линейку и ручку, и начала рисовать прямые линии, проходящие через все красные кнопки на карте. Одну за другой, она соединяла их, чернилами отмечая на карте линии, которые видела у себя в голове. Затем она отложила линейку в сторону и от руки нарисовала спираль, соединяющую между собой уже все эти линии – идеальную модель Фибоначчи, насколько это было возможно изобразить без чертёжных инструментов.

– Видишь теперь? – спросила она, втыкая последние три кнопки в последние оставшиеся места. – Смотри. Я уверена в этом. Ты должна поверить мне.

Зои повернулась и встретилась взглядом с Шелли. Лицо её напарницы выражало не гнев или разочарование, как думала Зои, а, скорее, некое благоговейное замешательство. Было совершенно ясно, что она видела эту схему. Но она до сих пор не понимала, как до этого додумалась Зои, и никогда не сможет понять.

– У нас с тобой была одинаковая информация, так ведь? – мягко спросила Шелли. – Я этого не смогла увидеть в тех фактах, которые мы имели изначально. Сейчас я могу это видеть на карте, но я не пойму, как тебе удалось прийти к таким выводам. Откуда ты знала, что эти кнопки сформируют идеальную фигуру, если их объединить линиями?

– Я не скрываю от тебя никакой информации, – огрызнулась Зои. Ей уже надоело всё происходящее между ними, и она хотела, чтобы это поскорее закончилось. Она просто хотела, чтобы Шелли замолчала и связалась с местными властями, чтобы организовать патрулирование указанных территорий. Они теряли драгоценное время. – Сейчас нам нужно действовать. Не спорь со мной.

Шелли встала, и Зои практически вздрогнула, готовясь к тому, что сейчас обстановка накалится ещё больше. Она не могла проявить слабость, только не сейчас. Она должна была сохранять уверенность, используя своё более высокое звание по службе. Это противоречило всем принципам, которым она старалась придерживаться в обычных ситуациях, но сейчас на кону были человеческие жизни. Зои сжала губы в твёрдую прямую линию, решив не сдавать свои позиции.

Шелли подошла к ней и села на край стола.

– Зо, всё в порядке, – сказала она. – Я не пытаюсь спорить с тобой. Я просто хочу понять.

Зои ничего не ответила. Однако, она почувствовала, как внутри неё дрогнула её решимость. Никто никогда не реагировал подобным образом. Каждый раз, когда она проявляла хоть малейший намёк на свой дар – или своё проклятье, чем бы оно ни было – к ней всегда начинали относиться с подозрением и обвинениями. А не вот так. Никто не выражал свои чувства так открыто и мягко, как это только что сделала Шелли: тихим голосом и со словами поддержки.

– Ты каким-то образом можешь видеть вещи под таким углом, под каким не могу этого делать я, не так ли? – Шелли вздохнула, и дотянулась, чтобы коснуться руки Зои. – Шеф меня предупредил, что у тебя было много напарников. Что они всякое говорили в твой адрес, выдвигали обвинения. Я здесь не для этого. Ты можешь мне рассказать, и я не стану просить о переводе. Мне нравится работать с тобой.

Зои колебалась, глядя вниз на тёплую руку Шелли, касающуюся её собственной руки. Доброжелательный жест. В нём было что-то материнское. Не то, чтобы у Зои был опыт знаний о том, как должна была вести себя мать, но она догадывалась, что примерно таким образом. Так ведут себя матери в старых мыльных операх, протягивающие оливковую ветвь растерянным и разочарованным в жизни подросткам.

Возможно, именно это сравнение заставило её снова чувствовать себя юной и беззащитной. А может быть, Шелли на самом деле звучала искренне, как будто была готова принять Зои такой, какая она есть, без прикрас. Или же, это было просто из-за почти симметричных черт её лица, внушающих доверие ракурсов, которые Зои видела повсюду в образе своей напарницы. Но, чем бы это ни было, что-то заставило Зои открыть рот и начать говорить.

– У меня есть одно психическое расстройство, – начала она. – Оно заключается в том, что я вижу вещи… по-другому.

– Насколько по-другому? Как… апофения? – в устах любого другого человека этот вопрос прозвучал бы как обвинение. Зои подумала бы, что её захотят запереть в психушку, выгнать из Бюро. Но Шелли просто пыталась её понять, ни в чём при этом не обвиняя.

– Не совсем. Те шаблоны и схемы, которые вижу я – реальны. Это даже не целые шаблоны целиком, а их фрагменты. Я вижу мир в числах. Я могу назвать тебе расстояние между кнопками на карте, даже не делая измерений, могу назвать градус углов между ними. Отсюда и берут начало шаблоны.