Лицо под маской

Он сбегал куда-то за ключами, отпер дверцу под витриной, снял запирающее заклинание и достал плоскую квадратную коробку, обитую синим бархатом. Увидев, что в ней лежит, я тихо охнула. Браслет из рубинового стекла сиял в солнечном луче нестерпимо.

– Примерьте, синьора, – шепнул мастер Вельди.

– Боюсь, – так же шепотом ответила я. – Боюсь разбить.

– Ха! – мастер достал браслет из коробки, поднял на уровень плеча над мраморной поверхностью стола и отпустил. Я задохнулась, а алый круг тихонько звякнул и остался лежать на мраморе совершенно целый. – Особая закалка стекла, синьора. Конечно, его можно разбить, если стучать изо всех сил камнем, но и это не так просто. Примерьте.

Словно зачарованная, я протянула руку и взяла браслет. Он оказался довольно тяжелым, тяжелее, чем я ожидала. В ярком свете я разглядела внутри рубинового тела сплетающиеся тройной спиралью тонкие нити золота.

– Это последняя работа маэстро Донато Баровьера. Закончив эту вещь, он исчез, и до сих пор неизвестно, жив ли он, умер или путешествует…

– Здесь присутствует какая-то магия, – сказала я, поглаживая кончиками пальцев левой руки браслет, плотно охвативший мое правое запястье.

– Он искал свою хозяйку. Для всех остальных это всего лишь произведение искусства, для вас, возможно, что-то большее.

Конечно, браслет оказался самой дорогой из всех моих покупок в Венеции, дороже любого из костюмов, аренды дома, безделушек. Но я все равно не могла с ним расстаться ни на мгновение, и уж вовсе было невозможно оставить его вновь лежать годами в темном запертом ящике.

– Хорошо, маэстро. Я беру его. Все остальные покупки, – я кивнула в сторону отложенных подарков, – пожалуйста, отправьте по адресам.

– Да, синьора, я лично прослежу за упаковкой.

На лестнице зазвенел голос Франчески, что-то договаривавшей маэстро Синьоретти, и я пошла ей навстречу.

– Ой, – сказала она, войдя в зал, – минутку, кажется, вызов коммуникатора! Да, я слушаю. Pronto!

Вот тут я воочию увидела, как человек бледнеет просто смертельно. Кажется, все краски мгновенно сбежали с ее лица, Франческа пошатнулась и села бы на пол, если бы Синьоретти не подхватил ее. Мастер Вельди подставил стул, и женщина села.

– Что случилось? – я присела на корточки, глядя ей в лицо.

– Мария… младшая… сказали, умирает… Надо домой, скорее!

Не глядя, я расписалась в чеке и следом за Франческой побежала к гондоле.

– Синьоры, возьмите мой катер, – догнал нас директор фабрики. – Он гораздо быстрее!

Катер, оснащенный новейшим мотором на воздушных элементалях, действительно летел как ветер. Возле Ка’Контарини-Боволо мы оказались минут через десять.

– Что?.. – Франческа трясла за плечи сухопарую даму в сером платье, видимо гувернантку. – Где она?

– В своей комнате, синьора! – шелестела гувернантка на бегу. – Все было нормально, мы позанимались, попили чаю, и Мария села читать. А минут через двадцать…

Следом за ними я взлетела по лестнице. Высокая белая дверь в комнату была распахнута настежь. Столпившиеся возле нее женщины в форменных платьях заглядывали внутрь, но войти ни одна не решалась. А из комнаты доносились весьма неприятные звуки: кто-то дышал тяжело, со всхлипами, которые вдруг прервались рвотой.

– Вам что, заняться нечем? – гувернантка полоснула взглядом по стайке горничных, и те брызнули к лестнице.

Девочка лет восьми сгибалась над тазом, который держал перед нею молодой мужчина. В следующий миг девочка потеряла сознание и осела на постель. Я сбросила плащ и полумаску и шагнула вперед.

– Франческа, мне нужна вода, как можно больше теплой воды. Пусть приготовят и держат теплым отвар ромашки с добавлением лимона и… розоцветник двулистный найдется в доме? Если нет – немедленно кого-нибудь за ним пошлите в аптеку. Вы Витторе?

Мужчина, державший девочку за безвольно повисшую руку, кивнул.

– Расскажите коротко, что здесь происходило.

Все, изложенное мне супругом Франчески, лишь подтвердило мои подозрения: отравление. И отнюдь не случайное. Явно действовал растительный яд, что-то вроде аконитина или дафнина; затрудненное дыхание, рвота, да и пятна на коже весьма характерные. Судя по рассказу Витторе, с момента, когда яд попал внутрь, прошло около часа; раз до сих пор организм держится, значит, есть хорошие шансы. Промывание сейчас сделаем, и нужно ввести что-то, поддерживающее сердце и дыхание.

Две горничные вместе со вполне вменяемой гувернанткой занялись промыванием, Витторе уложил в кресло обморочную Франческу. За розоцветником и прочими препаратами отправили к аптекарю самого шустрого мальчишку.

После инъекции девочка слегка порозовела, хотя пока в себя и не пришла. Я велела гувернантке аккуратно и понемногу поить ее отваром, а сама прошлась по комнате. Мой взгляд привлек поднос с чайными чашками, булочками, маслом и прочим, отставленный в сторону. Я провела правой рукой в воздухе над всем этим, и почувствовала, как мой новый браслет сжался на моей руке.

«Ого! – подумала я. – А вещица-то совсем не проста».

Сжимался он над одной из чашек и над вазочкой с джемом.