Лицо отмщения

— Стой! — тихо, но твердо скомандовал бывший начальник дворцовой стражи.

— Да кто ты такой?..

— Михаил Аргир.

Руки знатного ромея клещами сомкнулись на подбородке и затылке полуночного гуляки. Раздался тихий хруст, и мертвое тело рухнуло с обрыва, ломая прилепившиеся к отвесному берегу чахлые кусты.

* * *

Новгородский купец Ставр Людинович с утра был хмур. Еще бы ему не хмуриться, если один из его лучших стражников взял да и упился так, что упал с обрыва и сломал шею. Это не лучший подарок в преддверии грозных порогов, где вода временами стоит ревущей стеной и камни торчат из обрывков пены, точно клыки адского левиафана. Совсем никудышный подарок, когда на счету все крепкие руки, способные держать весла.

Быстрые ласточки вились над рекою, ловя комах и спеша отнести их птенцам к изрытому норами берегу. «Говорят, ласточки предвещают спасение», — глядя на снующих над водой птиц, невесть с чего вспомнил Ставр Людинович.

— Хозяин! — вдруг раздалось у него над головой. Корабельщик резко повернулся. Он не слышал, как подошел незнакомец. К тому же, отличаясь немалым ростом, новгородец не без причины дивился, когда с ним разговаривали сверху вниз. Окликнувший его был выше Ставра на полголовы, щеки его покрывала густая щетина, переходившая в давно нечесанную бороду.

— Я знаю, тебе нужен человек.

— Нужен. — Неспешно произнес купец, оценивающе глядя на чужака. — Кто таков будешь?

— Кто буду — завтрашний день покажет. Кто был — уже не видать.

— Ишь ты! — Купец не был чересчур любознателен и привык, что в приграничье водится немало удальцов, давно и не без причин забывших свое имя. — Стало быть, ко мне желаешь? — продолжая изучать могучего собеседника, поинтересовался купец.

— Желаю.

— С оружием обращаешься?

На губах молодчика мелькнула ухмылка.

— Коли сомневаешься, испытай.

— Недосуг, — отмахнулся купец. — А с веслами обращаться доводилось?

— Доводилось, — кивнул верзила.

— Вот и славно. Оплату какую желаешь?

— До Киева ничего не возьму — только хлеб да кров. Пара коней у меня имеется. В этих краях за них цены никто не даст. А в Киеве сказывают, на такой товар всегда купец найдется.

Ставр Людинович прикусил губу. Его корабль был довольно велик, и все же пара коней — не пара синиц. Но человек ему был нужен, а этот, судя по всему, был крепкий малый.

— На волоке в упряжке пойдут, — коротко выдохнул он.

— Ежели надо, так и пойдут, — без особой радости вздохнул силач.

— Хорошо, веди. Бог даст, все обойдется.

* * *

Остроглазый Лис глядел на приближающихся всадников с полным недоумением на лице.

— Шо-то мне сдается, будто я где-то уже видел эту картину. Мессир рыцарь, у тебя есть какие-нибудь мысли на животрепетающую тему, откуда бы здесь, на нетоптаной проекции чумацкого шляха, на сей окраине Ойкумены взяться сыну херсонесского архонта?

— Понятия не имею! — Вальдар Камдил развернул коня навстречу идущим на рысях всадникам.

— Ты вспомни, может, мы в тамошней каталажке за свечи не заплатили или за другие коммунальные услуги?

— Это вряд ли. — Рука оперативника словно невзначай поглаживала хвиллоны[50] меча.

— Кто это? — поинтересовалась лучезарная севаста, с некоторой опаской осознав, что ее кортеж не просто остановился, но и изготовился к бою.

— Есть авторитетное мнение, Никотея Никифоровна, шо это сынок папаши своего, Семен Гаврас, по отчеству Григорьевич. Вы там в своей галантерее пошарьте — может, его сердце с собой прихватили. Ишь, несется, точно Амур его выцеливает!

Прелестница метнула недовольный взгляд в сторону бойкого на язык менестреля. Ей рассказывали, что на юге Франции собратья по цеху этого язвительного сотрясателя воздуха воспевали любовь к прекрасной даме и, как говорят, даже создали настоящий свод законов любви, именуемый куртуазией. Похоже, в тех местах спутник ее грустного воздыхателя слыл беззаконником. Между тем менестрель продолжал развлекаться во всю прыть.

— Семочка, шо за негаданная встреча? — заорал он. — Ну почему ни один голубь не предупредил, шо ты уже у нас на хвосте?

— Лис, погоди! — оборвал его рыцарь.

— Ну вот, опять правде рот затыкают!

Симеон Гаврас несколько ошалел от столь необычного приветствия и резко осадил коня, не доезжая до растянувшейся кавалькады. Аланы, узнавшие херсонесского вельможу, окружили кольцом его и четверых сопровождавших Симеона всадников.

Он был рад, почти счастлив догнать повелительницу своих редких в последние дни снов, был несказанно доволен, что девушка в добром здравии и безопасности, но почему-то вдруг теперь у него перехватило дыхание, точно вся дорожная пыль, проглоченная на пути от Херсонеса до порогов Борисфена, вдруг собралась в твердый комок и перекрыла дыхание. Он не знал, как рассказать ей о том, что заставило одного из старших военачальников Херсонесской фемы, покинув свой пост, мчаться сломя голову за тридевять земель. Не мог рассказать о том странном, если не ужасном разговоре с отцом, который предшествовал началу погони за убийцей брата.