Лицо особого назначения

Юлька, в которой патриотизм был где-то на уровне ДНК, запротестовала:

— А как же родина?

— А что — родина? Так уж у нас принято, свое похерить, а потом за бешеные деньги купить за границей.

Так что неизвестно, как быстрей до России твой метод докатится.

— Нет.

— Да что нет-то? Ты ж сама говорила, что не знаешь, как это происходит.

— Ну да, не знаю.

— А узнать хочется?

— Вообще-то да.

— Ну так и не дергайся. Дома-то когда бы это произошло. А так — пожалуйста. Небось у них и оборудование покруче. Да и вообще…

Юлька, придавленная грузом событий, замолкла. Все происходило помимо ее воли и, если честно, не очень-то ей нравилось. Но, глядя на олимпийское спокойствие подруги, понемногу остыла и уставилась в окно.

Они как раз проезжали мимо какого-то моста. Вдоль залива тянулся зеленый парк, в котором прогуливались и просто сидели на траве люди. Кто-то занимался физкультурой, приседая и отжимаясь. Человек десять двухметровых негров в мокрых от пота, разноцветных майках явно отмеривали не первый километр по беговой дорожке. Чуть дальше были расположены теннисные корты, на которых размахивали ракетками мужчины и женщины в белых шортах и юбочках. Молодые мамаши и няни выгуливали маленьких детишек, прячась от жаркого летнего солнца под зеленеющими кронами деревьев. И, засмотревшись на малышей, Юлька впервые подумала: а может, все не так уж и страшно? Вроде люди как люди. И может, подруга права? В конце концов отказаться никогда не поздно. Дома и впрямь царит неразбериха. И разве преподаватели в институте не считали за счастье получить приглашение поработать в одной из клиник этой страны. Да только вот редко кого сюда звали.

Да и противостояния коммунизма и капитализма сейчас нет. Кругом процветают деловые предложения. А работать нужно там, где больше платят. Мысли о работе напомнили недавнее увольнение, и на глаза навернулись слезы. Ее маленький, уютный мирок, нет, не рушился, но разрастался до огромных размеров. И в этом большом мире Юльке было немножко неуютно.

— Давай выйдем.

Ленка, которой до ужаса хотелось побывать на знаменитой на весь мир улице, лишь пожала плечами. Бродвей стоял и еще сто лет стоять будет. А подруга у нее одна. К тому же уникальная.

— Остановите, мы решили погулять. Таксист остановил машину и, повернувшись к ним, с невозмутимым видом заявил:

— Пятьсот долларов.

Юлька машинально стала доставать кошелек. Пятьсот рублей — не так уж и много. Но, тут вмешалась, как всегда трезвая, Ленка:

— Завянь, урод. Думаешь, раз иностранки, так заодно и лохи?

Парень несколько смутился, а Юлька слегка дотронулась до его руки. Нормальный, в меру жуликоватый нью-йоркский таксист. И наездили они не больше чем на двадцатку. Но, проучить наглеца не мешало. Слегка нахмурившись, девушка чуть-чуть подправила кое-что в его организме. Даже сквозь коричневую пигментацию было видно, что парень покраснел. Выхватив у Лены двадцать долларов, грубо бросил:

— Вылезайте! — а когда девушки оказались на тротуаре, высунулся из окна и бросил: — Ведьмы!

И поспешно газанул, обдав подруг клубами горячего воздуха.

— Что это с ним? Юлька прыснула:

— Понимаешь, мальчик в детстве страдал недержанием мочи, — и снова засмеялась, вспомнив свою шутку, — вот я и напомнила наглецу, как это бывает.

Ленка, представив состояние парня, тоже засмеялась.

— Надеюсь, это не навсегда?

— Нет, конечно, что я, садистка, по-твоему?

— Ну и поделом ему. Умник выискался, пятьсот долларов ему подавай.

Метрах в пятидесяти впереди продавали мороженое. Девушки взяли по стаканчику и не спеша побрели по тенистой аллее. Если бы не чернокожие детишки, встречавшиеся тут и там, можно было бы забыть, что они на другом конце света.

— Мой батя на кирпичном заводе работает, — вдруг начала Ленка.

— И что?

— Да так. Про один случай рассказывал. Прислали им импортную линию. Кирпичи, значит, просто супер. Автоматизация полная. Работай не хочу.

— Да при чем здесь кирпичи? — В голосе Юльки слышалось недоумение.

— Да так. В конце линии контролер стоял, тоже автоматический. И если кирпич бракованный, то механические руки брали его с конвейера и разбивали.

— Ну и правильно.

— Правильно-то правильно, только вот выработка была нулевой. Ни один кирпич буржуйским стандартам не соответствовал.

В глазах Юльки появился интерес.

— И что?

— А то, что руки эти отпилили. И автомат продолжал работать, делая вид, что берет плохой кирпич и выбрасывает его. А продукция сразу стала соответствовать всем мировым стандартам.

Посмеявшись над русской смекалкой, Юлька сказала:

— Ладно уж, не надо меня агитировать. Во всяком случае, предложение я выслушаю.

ГЛАВА 23

— Нравится? — Голос Мартина был весел.

— Красиво.

— Не просто красиво. Великолепно. Это тебе не наши Урюпински и Нефтехимски.

Николай пожал плечами. В конце концов, без помощи Мартина он вряд ли попал бы сюда в ближайшем будущем. Так что пусть. Можно простить ему покровительственные нотки.