Лицо. Книга грез

Разум требует наибольшей утонченности, хотя этим словом легко и часто злоупотребляют. Разум оценивает, насколько хорошо существо ориентируется в изменившейся окружающей среде, создавая удобства для себя или решая общие проблемы. Следствий из такого определения несколько. Среди них выделяется одно: если нет трудностей, разумность измерить нельзя. Создание с большим и сложным мозгом не обязательно умно. Неопытный, абстрактный ум — понятие, лишенное смысла. Во-вторых: разумность — это качество, характерное для людей. Правда, другие расы разумных тоже используют механизмы и иные творения для оптимального переустройства окружающей среды. Их атрибуты по действию иногда сходны с предметами, созданными человеческим разумом, и по достигнутым результатам можно сделать вывод, что рабочие органы разных существ используются аналогично. Их стимуляция всегда обманчива и относится к поверхностному применению. Так как краткого названия и универсального термина нет, возникает искушение некорректно использовать слово «разумный» при описании близких понятий, но невозможно стерпеть, когда это переходит все границы. (Смотрите мою монографию, которую я включил в восьмой том этого издания, но и она не столь уж всеобъемлюща.) Студенты, серьезно интересующиеся этой проблемой, могут обратиться для консультации к монографии «Сравнение математических процессов, используемых шестью разнопланетными разумными расами».

Анспик, барон Бодиссей «Жизнь», том 2

* * *

Тележка была изготовлена из разнородных старых деталей и запасных частей. Правый рычаг — из вольфрамовой полой трубки, а левый выпилен из деревянного бруска. Сиденья, когда-то бывшие домашней софой с оранжевыми и голубыми подушечками, покоились на плите из магнитной гексопены. Сферическая кабина пестрела дырами, через которые виднелось небо, колеса сняты с тачек, диски приварены к ним грубо и на скорую руку. Несмотря на все это, тележка двигалась мягко и быстро, и скоро Лагерь в Синем Лесу остался позади.

Первые несколько миль пути проходили по своеобразному растительному туннелю, игравшему сотнями цветов и оттенков в лучах полуденного солнца. Увядшие, мертвые черные ветви на вершинах деревьев казались красными рубинами, остальные ветви искрились синим, зеленым и желтым. Тут и там стояли черные и белые деревья, вытянувшие круглые черные листья так, чтобы они были максимально освещены. На открытых местах порхали мотыльки с яркими крыльями всех цветов от почти черного до лимонно-желтого. Другие летающие существа проносились по воздуху с такой скоростью, что выглядели просто золотыми пятнами.

Наконец джунгли расступились. Дорога пошла по равнине, по заливным лугам, перемежающимся прудами, в каждом из которых жил свой водяной бык — огромная пятнистая тварь с рогами и рылом, похожим на лопату. С возрастом бык расширял свой пруд. Строительные козлы из бетонных столбов и шпалы шли через трясину, покрытую синей накипью, по ковру ядовито-оранжевых стеблей, поддерживающих сферические стручки со спорами.

Дальше за болотами земля поднималась, переходя в саванну. Здесь, среди травы, паслись создания, отчасти напоминавшие грызунов. Они передвигались стаями по двадцать-тридцать особей. Часто появлялись десятифутовые обезьяны — существа с белой кожей, покрытой пятнами черного меха. Согнутые черные твари, прожорливые и хитрые, бродили по лугам на задних лапах, сторонясь диких обезьян.

Рельсы пролегали по равнине, поросшей грубыми черно-зелеными травами и колючими деревьями. Стада длинных тощих жвачных животных бродили по открытым районам, испуганно поглядывая на чудовищ и стаи заморышей — жадных, толкущихся, вопящих существ, полуящериц-полусобак. Множество разнообразных животных двигалось по саванне. Самым большим из них было существо двадцати футов высотой с дюжиной коротких ног. В тумане, на севере, пара обезьяноподобных тридцатифутовых макрелощук взирала на равнину, словно разумные существа. А в миле к югу стая похожих на птиц двуногих пятнадцатифутовых тварей с алыми нагрудниками и синими хвостами бегала за недоумевающими муреноподобными и рвала их на куски клювами и шпорами.

Дорога шла прямо через равнину, ныряя под землю каждые полмили, чтобы не нарушать тропы животных. Электрические изгороди тянулись с обеих сторон дороги на расстоянии ста футов друг от друга.

Солнце уже висело низко, заливая равнину нереальным, призрачным светом, и окружающие животные казались скорее порождением больного воображения, а не реальными созданиями.

Рельсы впереди были пусты. Поезд с продовольствием намного опередил их. Джерсен полностью выжал рычаг акселератора, и тележка понеслась вперед, подпрыгивая и раскачиваясь на неровностях. Пришлось сбросить скорость.

— Не хочу полететь в канаву. Машина тяжелая, и мы ее не вытащим, а пешеходная прогулка может затянуться.

Миля следовала за милей, а поезд догнать так и не удавалось. Саванна тянулась бесконечно. Четверка двухголовых жвачных вытянула в сторону людей сенсоры с гребней своих горбов.