Лицо. Книга грез

Школьные товарищи возобновили разговоры. Застолье продолжалось, но атмосфера вдруг стала не такой свободной, как раньше. Разговоры смолкали, когда Говард Хардоах бросал на говоривших недобрый взгляд.

Наконец Морна Ван Халген, одна из организаторов вечера, взяла себя в руки, подошла и сердечно, но тихо поприветствовала Говарда, на что тот вежливо ответил. Морна Ван Халген указала на накрытые столы, предлагая ужин, но Хардоах покачал головой. Тогда она решительно оглядела зал, перебегая глазами от группы к группе, потом снова обернулась к учтивому мужчине, сидящему за столиком перед ней.

— Как приятно видеть вас после стольких лет разлуки! Я бы никогда вас не узнала, хотя вы не так уж изменились! Годы оказались к вам снисходительны.

— Действительно. Я счастливо провел это время.

— Я не помню ваших друзей... Но вы не должны сидеть здесь в одиночестве. Вон Сол Чиб. Помните его? Он сидит с Эльвинтой Герли и ее мужем из Пача.

— Разумеется, я помню Сола Чиба. Я помню всех и вся.

— Тогда почему бы вам не присоединиться к нему? Или к Шимусу Буту? Ведь о скольком можно поговорить! — Она показала на столы в левой части зала.

Говард Хардоах быстро взглянул туда:

— К Солу или Шимусу?.. Оба, как я помню, были неловкими, тупыми и неряшливыми людьми. Я же, если помните, был философом.

— Возможно. Но ведь люди меняются.

— Сущность их неизменна. Возьмите меня, к примеру. Я по-прежнему философ, даже более изощренный, чем раньше.

Морна сделала движение, словно хотела отойти подальше от столика Говарда.

— Это же прекрасно.

— В таком случае, после маленького уточнения, к какой группе вы посоветуете мне присоединиться? Может быть, к Садалфлоурисам или к Ван Бойерсам? Или лучше присесть за ваш столик?

Морна скривила губы и моргнула:

— В самом деле, Говард, я уверена, вам будут рады везде так же, как это было в школе... Вы знаете... Я думала...

— Вы думали обо мне как о бедном космическом бродяге, возвратившемся в отчий дом, усталом человеке, полном сентиментальных воспоминаний, готовом встретиться с Шимусом и Солом на вечеринке выпускников. В каком-то смысле, Морна, время — волшебная линза. Как и в детстве, я употребляю ликеры и эссенции. Будьте добры, Морна, позовите официанта и посидите со мной. Мы вместе выпьем «Нектар Флокса», «Голубые слезы» и «Теперь ты видишь меня».

Морна все-таки сделала шаг назад:

— Тут нет официантов. Все всё делают сами. А теперь...

— В таком случае, я принимаю приглашение. — Говард Хардоах вскочил на ноги. — Мы пойдем к вашему столу, и Вимберли предложит нам одну-две бутылочки. — С изяществом он повел Морну через павильон к столу, где она сидела со своим мужем Вимберли, а также Блоем и Дженором Садалфлоурисами, Педером и Эллисент Ворвельт.

Компания встретила Говарда прохладно, вяло поприветствовав его. Он ответил:

— Спасибо всем. Морна соблазнила меня замечательными старыми «Голубыми слезами», и я с удовольствием попробую их. Леди и джентльмены, мои лучшие пожелания! Пусть праздник никогда не покинет ваши сердца!

— Здесь нет официальной программы, — обратился к нему Дженор. — Ты не заметил никого из своих старых друзей?

— Только вас, — сказал Говард Хардоах. — Вы говорите, нет программы? Мы это исправим. Наша встреча должна запомниться всем! Спасибо, Вимберли, я выпью еще четверть пинты. Эй, маэстро Кутте, сыграйте что-нибудь!

Вальдемар Кутте едва поклонился с суровым видом. Говард Хардоах засмеялся и откинулся на спинку стула.

— Он не изменился ни на йоту: все тот же сухой старикан. Некоторые из нас меняются к лучшему, некоторые — к худшему. Правда, Блой? Ты здорово изменился. В самом деле... Ты, кажется, отпустил живот?

Блой Садалфлоурис покраснел:

— Я не хотел бы обсуждать эту тему.

Но Говард Хардоах уже говорил о другом:

— Во Флатере так много Садалфлоурисов, что я не могу выделить отдельные ветви этого семейства. Мне кажется, ты принадлежишь к главной?

— Совершенно верно.

— А кто сейчас глава семьи?

— Мой отец, мистер Номо Садалфлоурис.

— Его сегодня нет тут?

— Он ведь не учился с нами в одном классе.

— А что с Саби Садалфлоурис, которая была когда-то такой красивой?

— Ты, очевидно, имеешь в виду мою сестру, миссис Саби вер Эйх. Она здесь.

— Где же?

— Вон за тем столиком со своим мужем и остальными...

Говард Хардоах резко повернулся и пристально посмотрел на темноволосую даму за столом в двадцати футах от них, потом поднялся и подошел к ней:

— Саби! Ты узнаешь меня?

— Мне кажется, вы Говард Хардоах. — Голос Саби вер Эйх не отличался теплотой.

— Да, это я. А кто это с тобой?

— Мой муж, Поль. Мои дочери, Мирл и Мод, мистер и миссис Джанат с реки Виста, мистер и миссис Гилди с озера Скуни и их дочь Хальда.

Говард Хардоах поблагодарил за знакомство и повернулся к Саби:

— Как я рад, что встретил тебя снова! Теперь вижу, что пришел не зря. А твои дочери так же прелестны, как и ты в их возрасте.

Голос Саби зазвучал настолько холодно, что, казалось, подул ледяной ветер:

— Удивительно, что ты вспомнил старое!

Поль вер Эйх сказал:

— Удивительно, что вы вообще решились появиться!

Говард Хардоах уныло улыбнулся: