Лицо. Книга грез

В конце дня, полного разочарований, Джерсен просто из упрямства проверил содержимое папки, озаглавленной «Разное», но и там не обнаружил ничего интересного. Две папки, помеченные «Картотека» и «Ненужное», привлекли его внимание. В «Картотеке» было пусто, в «Ненужном» лежала большая фотография площадью почти в квадратный фут, запечатлевшая банкет. Пять мужчин и две женщины сидели впереди, трое мужчин стояли чуть сзади. Сверху кто-то написал: «Здесь Говард Алан Трисонг».

Онемевшими вдруг пальцами Джерсен сжимал фотографию, вглядываясь в изображение. Камера, установленная, видимо, в центре круглого стола, охватила панораму так, что каждый из группы был снят анфас, хотя ни один не смотрел в объектив и, возможно, даже не знал, что его фотографируют. Напротив каждого человека возвышался странный маленький семафор с тремя разноцветными флажками, а рядом стояло по серебряному блюду, наполненному чем-то лиловым. Очевидно, первая перемена блюд на банкете.

Кроме подписи на фотографии был еще номер, отпечатанный внизу: «972».

Обедавшие были разного возраста и принадлежали к разным расам. Все выглядели самоуверенными и сме-. лыми. Обычно такую самоуверенность дают высокое положение в обществе и богатство. Возле всех стояли идентификационные таблички, к сожалению, повернутые оборотной стороной.

Джерсен пристально вглядывался в лица. Кто же из них Говард Алан Трисонг? Его описанию более или менее соответствовали четверо мужчин...

Приблизился работник регистратуры, самодовольный молодой человек, одетый по местной моде: в розовую рубашку с черными полосами и спортивные коричневые штаны. Он взглянул на Джерсена одновременно почтительно и приветливо, однако сдерживая чуть насмешливую улыбку. В редакции «Космополиса» Джерсена не считали талантливым журналистом.

— Роетесь в мусоре, а, мистер Лукас?

— Мельница все смелет, — ответил Джерсен. — Эта фотография, которую собрались выбросить, откуда она?

— А в чем дело? Ее прислали несколько дней назад из нашего отделения в Звездном Порту. Ежегодный банкет Общества Охраны и Тюрем или что-то в таком духе. Неужели это фото может кого-то заинтересовать?

— Может. Все-таки довольно странная фотография. Интересно, кто из них Трисонг?

— Один из местных шишек... А дамочки совершенно старомодные. Тут нет ничего интересного для наших читателей, уверяю вас.

Но Джерсен не отставал:

— Из нашего отделения в Звездном Порту, говорите... В каком Звездном Порту? Их по крайней мере несколько.

— На Новой Концепции, Мараб-шесть.

Снова в его словах прозвучала почти неуловимая снисходительность. В «Космополисе» никто не понимал, как Генри Лукас получает работу, и еще меньше — как он ее выполняет.

Джерсена не волновало мнение коллег.

— Как эта фотография попала сюда?

— Ее доставили с последней почтой. Когда закончите, бросьте ее в корзину.

Клерк пошел по своим делам. Джерсен положил фотографию в свой личный ящик и связался с отделом кадров:

— Кто наш представитель в Звездном Порту на Новой Концепции?

— Звездный Порт находится в зоне действия главной редакции, мистер Лукас. Зональный управляющий Эйлет Маунет.

* * *

Просмотрев «Транспортные маршруты Вселенной», Джерсен обнаружил, что прямого сообщения между Элойзом и Новой Концепцией нет. Если он хотел проехать как обыкновенный пассажир, то должен был совершить три пересадки в промежуточных пунктах, соответственно теряя при этом время.

Джерсен закрыл справочник и поставил его на полку. Потом отправился в космопорт и поднялся на борт своего «Крылатого Призрака», прочного, как космический крейсер, с маленьким грузовым отсеком и каютой на четверых, корабля большего, чем «Фараон», и более комфортабельного, чем арминтор «Старскип».

После полудня, в тот же день, когда Джерсен обнаружил фотографию, он покинул Элойз, оставив Вегу по левому борту. Задал координаты автопилоту и понесся в центр Овна.

Во время полета он внимательно изучал фотографию, и постепенно участники банкета как бы оживали в воображении Джерсена. Каждого из них он спрашивал:

— Это вы — Говард Алан Трисонг?

Некоторые негодующе отрицали это, другие предпочитали отмалчиваться, а некоторые, казалось, бросали вызов, словно говорили: «Безразлично, кто я... Ты сильно рискуешь, связавшись с нами».

Одного из мужчин Джерсен рассматривал чаще других. Блестящие каштановые волосы обрамляли лоб философа; щеки впалые; узкий рот окружали видимые мускулы. Эти тонкие, чувственные губы словно изогнулись в улыбке в ответ на чью-то остроумную шутку.

«Лицо сильное и утонченное, чувствительное, но не нежное, — думал Джерсен. — Лицо человека, способного на все».

Впереди горел Мараб, справа вращалась Новая Концепция и три ее луны.

Глава 2