Лицо ее закройте. Изощренное убийство

— Мне мало что осталось вам рассказать, инспектор. Я понесла Джимми к себе, решив прихватить по дороге в ванной чистую пеленку. Миссис Рискоу и мистер Герн были все еще там. Ее вырвало, он помогал ей умыться. Мой приход не очень обрадовал их. Я сказала: «Когда вам станет лучше, вам надо будет позаботиться о вашей матушке, простите, что напоминаю вам об этом. А я пригляжу за Джимми». Мне никто не ответил. Я нашла пеленку в сушильном шкафу, пошла к себе в комнату и перепеленала Джимми. Потом посадила его к себе на кровать, а сама переоделась. На все это ушло минут десять. Я отнесла его на кухню, дала ему яйцо всмятку с хлебом и маслом и теплого молока. Он чувствовал себя прекрасно. Марта стряпала тут же завтрак, но мы не разговаривали. К своему удивлению, я увидела там Герна. Он готовил кофе. А миссис Рискоу, вероятно, пошла к маме. Герн тоже не склонен был беседовать. Он, видно, злился на меня за то, что я сказала миссис Рискоу. Как вы догадываетесь, она в его глазах сама добродетель. Они, судя по всему, не собирались обсуждать, что же делать дальше, и я решила взять все в свои руки, пошла в холл с Джимми и позвонила мисс Лидделл. Сообщила ей о случившемся и попросила забрать малыша, пока не прояснится ситуация. Она минут через пятнадцать приехала на такси, а потом прибыли доктор Эппс и полиция. Остальное вы знаете.

— Ваш рассказ был очень четким и полезным, мисс Бауэрз. Вы, должно быть, опытный наблюдатель, правда, не все опытные наблюдатели способны излагать факты с логической последовательностью. Не стану вас больше задерживать. Хотел бы только вернуться к началу ночи. Пока что вы описывали, и весьма четко, события вчерашнего вечера и сегодняшнего утра. А сейчас попросил бы вас восстановить события, происходившие после девяти вечера. В это время, полагаю, вы все еще были в кабинете с миссис Макси, доктором Эппсом и мисс Лидделл. Начните, пожалуйста, с десяти часов вечера.

Впервые Дэлглиш уловил тень сомнения в ответе подозреваемой. До сих пор она отвечала на его вопросы с готовностью и легкостью, и он решил, что ответы ее слишком непосредственные и непринужденные, чтобы быть лживыми. До той минуты он верил, что беседа не раздражает Кэтрин Бауэрз. Если совесть нечиста, вряд ли станешь так непринужденно и связно рассказывать. А сейчас он чувствовал, что она перестала быть искренней, он наталкивался на скрытое напряжение, вызванное тем, что приходится переключаться на неприятные подробности. Она подтвердила, что мисс Лидделл и доктор Эппс отправились домой в десять тридцать. Их проводила миссис Макси, потом она вернулась к Кэтрин. Они вместе разобрали бумаги, заперли деньги в сейфе. Миссис Макси не сказала, что собирается поговорить с Салли. Они вообще не поминали ее. Заперев деньги, они пошли на кухню. Марта ушла к себе спать, оставив кастрюльку с молоком на плите и серебряный поднос с кружками на кухонном столе. Кэтрин помнит, что заметила, что кружки миссис Рискоу из веджвудского фарфора там не было, и еще подумала: должно быть, мистер Герн и миссис Рискоу вернулись из сада, только никто не заметил. Ей и в голову не пришло, что ее могла взять Салли, хотя такие выходки — в ее стиле. Кружка доктора Макси стояла на подносе вместе со стаканом в подстаканнике, из которого пила миссис Макси, а также две большие чашки с блюдцами — для гостей. На столике — сахарница и две банки с молоком. Какао не было. Миссис Макси и Кэтрин взяли свое питье и отнесли в гардеробную мистера Макси, где его жена собиралась провести ночь. Кэтрин помогла ей перестелить постель больного и присела у камина, чтобы выпить свое молоко с шоколадом. Она вызвалась посидеть еще немного с миссис Макси, но предложение ее не было принято. Примерно спустя час Кэтрин пошла в свою комнату. Она спала в противоположном от Салли крыле дома. Раздевшись, она отправилась в халате в ванную и приблизительно четверть двенадцатого вернулась. Когда закрывала дверь, ей послышалось, что по лестнице вверх поднимаются Герн и Рискоу, но она в этом не уверена. До того времени она не видела и не слышала Салли. Тут Кэтрин замолкла, Дэлглиш ждал терпеливо, но со все растущим интересом. В углу кабинета в полной тишине сержант Мартин перелистнул страницу блокнота, искоса глянув на шефа. Может, он ошибается, но у старика уже начало покалывать в пальцах.

— Слушаю, мисс Бауэрз, — безжалостно торопил Дэлглиш.

Свидетельница храбро продолжала: