Лицо для Сумасшедшей принцессы

Где-то впереди внезапно раздался тонкий душераздирающий визг. Я болезненно поморщилась и поковыряла пальцем в зазвеневшем ухе. Орк, вероятно, только-только начавший понемногу отходить от убойного действия алкоголя, снова схватился за виски, с размаху сел на траву и предпринял слабую попытку на четвереньках отползти в ближайшие прохладные кусты. Попытка была пресечена бдительным полуэльфом. Я выругалась сквозь зубы и завертела головой, отыскивая источник неприятных звуков. Долго искать не пришлось: прямо на нас сломя голову несся чумазый мальчонка лет семи, в раздувающейся, как парус, рваной рубашонке до пупа. Голенастые ноги, изукрашенные зеленым речным илом, так и мелькали. Широко раскрытый рот издавал ужасающие по пронзительности крики. Не иначе, мальчуган встал сегодня еще до восхода солнца и собирался ловить рыбу. Но что могло так сильно напугать бывалого рыбака, продолжавшего оглушительно выть на одной ноте, заставлявшей болезненно вибрировать наши барабанные перепонки?

– Да что случилось-то? – в свою очередь, заорала я, пытаясь перекрыть голос малолетнего крикуна.

Мальчишка немедленно вышел из состояния шока, захлопнул рот и залился потоком слез. Но, к несчастью, в этот же самый миг сзади нас абсолютно некстати прозвучал басовитый окрик трактирщика:

– Ванко, чаво ты голосишь ни свет ни заря, как нежить болотная? Распугаешь мне всех постояльцев!

Получив подкрепление в лице грозного родителя, чумазый Ванко смачно шмыгнул сопливым носом, набрал побольше воздуха в щуплую грудь и взвыл со свежими силами:

– Тятя, тятя, наши сети притащили мертвяка!

– Мертвец? – Огвур неодобрительно покосился в сторону толстого трактирщика. – Мелеана, я же тебе говорил, что у них что-то не то с овсяными лепешками. Зря ты мне не веришь!

– А где наш ручной дракон? – взволнованно замотал роскошными волосами пустоголовый красавец Ланс. – Что-то его не видно сегодня. Он случаем не сдох? Я бы точно помер, если пил так же, как он!

– Надо бы на этот сомнительный трактир Марвина с Саймонариэлем напустить – пусть проведут санитарную инспекцию на кухне, особенное внимание на лепешки обращая. И хозяйка у них что-то подозрительно смахивает на ведьму. Она мне вчера несколько раз подмигивала игриво и даже пыталась меня по заднице погладить! – упрямо гнул свое настойчивый орк.

– Как, прямо так и подмигивала? – возмутился полукровка, угрожающе выставляя вперед длинные пальцы с изящными ухоженными ногтями.

– По заднице? – опешил хозяин.

– Да я-то тут при чем? – отнекивался смущенный тысячник, локтем прикрываясь от праведного гнева ревнивого Ланса.

– Жена! – возмущенно возопил трактирщик и, сотрясая землю рысцой, бодро устремился к дому.

Глядя на эту трагикомедию, мне хотелось смеяться, если бы не звонкие колокольчики недоброго предчувствия, что есть мочи звеневшие в душе, да не панически расширенные глаза перепуганного малыша, жмущегося ко мне в поисках защиты. Я присела на корточки и заглянула в полосатое от потеков слез личико Ванко.

– Не плачь, ты же будущий мужчина! Ну-ка расскажи мне все по порядку: кого и где ты нашел на реке?

Мальчик восторженно погладил кончиком указательного пальчика мою золотую маску, еще более восхищенно покосился на возвышавшуюся над плечом рукоять Нурилона, проникся абсолютным доверием и сбивчиво заговорил:

– Так, значит, это, пришел я утром сети проверять, а в одной из них чудовище неведомое запуталось – не иначе как оно по воде приплыло!

«Ну, Эткин, – мысленно ахнула я, – ты про реку так точно напророчил, будто в воду глядел!»

– А на кого похоже чудовище?

– На лошадь с человечьей головой! – уверенно выпалил Ванко.

Огвур многозначительно приподнял кустистую бровь.

– Ну и дела! – по своему обыкновению выдал Ланс.

«Да что же это такое? – размышляла я. – Совпадение или случайность? Только мы собрались в Долину кленов искать пропавшие документы, как, словно по заказу, по Роне поплыли мертвые кентавры…»

– Может, мальчик ошибся и это просто изуродованная деревенская кляча? – предположил орк.

Но малыш не ошибся.

Подтверждением этому стали разноголосые вопли, встретившие нас на берегу реки. Кричали и выли все наперебой. Томно закатывала глаза сдобная конопатая девица с расписным коромыслом и пустыми ведрами, валявшимися поодаль, смачно сквернословили дюжие деревенские мужики, пялясь куда-то в заводь, и с надрывом, словно по мужу, подвывала крутобедрая баба в подоткнутой до колен юбке.

– Панталоны я простирнуть собиралась, они ведь новые ишшо совсем, кружевные, столичные, а как увидела это… – махнула баба дебелой рукой в сторону зарослей осоки, – так отраду свою из пальцев от растерянности-то и выпустила…