Лицо без маски

— Я представляю, как вам плохо. Я лишь хотела зайти и сказать, что очень огорчена случившимся. Я даже не знала, придете ли вы сюда сегодня.

— Я и не собирался, — ответил Джад. — Но… ну, в общем, я здесь. А раз уж мы встретились, почему бы нам не поговорить немного о вас?

— Я не уверена, — поколебавшись, сказала Анна, — что нам есть о чем говорить.

Джад почувствовал, как у него екнуло сердце. Неужели она хочет сказать, что они больше не будут видеться.

— На следующей неделе я собираюсь с мужем в Европу.

— Это прекрасно, — услышал он свой голос.

— Боюсь, что я только отняла у вас время, доктор Стивенс. Прошу меня извинить.

— Пустяки. — Джад от волнения осип. Она уходила от него. Совсем.

Анна открыла сумочку и достала деньги. В отличие от других пациентов, посылавших ему чеки, она всегда расплачивалась наличными.

— Нет, — возразил Джад. — Вы пришли как друг. Я… благодарю.

Тут он сделал то, чего никогда не позволял себе с пациентами.

— Я хочу, чтобы вы пришли еще раз, — промямлил он.

— Зачем?

«Потому что я не могу вынести мысли, что ты уходишь навсегда, — подумал Джад. — Потому что я больше не найду такую, как ты. Потому что я жалею, что не встретил тёбя раньше. Потому что я тебя люблю». Но вслух он сказал:

— Я думаю, мы могли бы… подвести черту. Окончательно убедиться, что у вас все в порядке.

— Вы хотите устроить выпускной вечер, — улыбнулась Анна.

— Что-то в этом роде. Договорились?

— Если вы настаиваете, то конечно. — Она подошла поближе. — Я все время вам мешала. Вы прекрасный специалист, доктор Стивенс. Если мне понадобится помощь, я обязательно обращусь к вам.

Анна протянула руку, и он почтительно пожал ее.

— Я приду в пятницу, — сказала она.

— В пятницу, — как эхо повторил Джад.

Он наблюдал, как она подошла к двери, открыла ее и исчезла. Никогда еще Джад не чувствовал себя таким одиноким. Но он должен действовать. Надо искать разгадку и найти ее до того, как его уничтожат. Макгрейви подозревает его в совершении двух убийств, а он не сумел доказать свою невиновность. Его могут арестовать в любой момент, что означает конец профессиональной карьере. Да еще он влюбился в замужнюю женщину, которую после пятницы уже никогда не увидит.

5

Остаток дня прошел как в тумане. Несколько пациентов вскользь упомянули об убийстве Кэрол, но в основном они думали лишь о себе и собственных проблемах. Джад пытался сосредоточиться, но его мысли витали где-то далеко, в поисках выхода из создавшейся ситуации.

В семь вечера Джад проводил последнего пациента и, подойдя к бару, налил себе чистого виски. Спиртное мгновенно ударило в голову, и тут он вспомнил, что ничего не ел с самого утра. Даже от мысли о еде к горлу подкатывала тошнота. Джад сел в кресло и задумался. В историях болезни его пациентов не содержалось ничего такого, что стоило бы жизни человека. Какой-нибудь шантажист еще мог попытаться их украсть. Но шантажисты обычно трусливы. Если бы Кэрол застала его на месте преступления, он с испуга мог бы ее убить, но сделал бы это быстро. И не стал бы ее пытать.

Джад сидел долго, перебирая события двух последних дней. Наконец сдался и, вздохнув, встал. Взглянув на часы, он удивился, что уже так поздно.

Из здания Джад вышел в десятом часу. Вдоль улицы дул ледяной ветер, снова пошел снег. На противоположной стороне Лексингтон-авеню красно-белая неоновая реклама в окне магазина предупреждала:

«ТОЛЬКО ШЕСТЬ ДНЕЙ НА ПРИОБРЕТЕНИЕ РОЖДЕСТВЕНСКИХ ПОДАРКОВ».

Увидев, что машин нет, Джад решил срезать угол и, не дойдя до перехода, пошел прямо к гаражу. Неожиданно он услышал за спиной шум и обернулся. Это приближался большой черный лимузин с потушенными огнями. Между ними оставалось футов десять. «Пьяный болван», — подумал Джад и побежал для безопасности к тротуару. Автомобиль, набирая скорость, последовал за ним. Слишком поздно доктор понял, что водитель сознательно пытается его задавить.

Последнее, что он помнил, — это сильный удар в спину. Улица на мгновение осветилась яркими звездами, взорвавшимися в его голове. И в эту секунду ему все стало ясно. Он понял, почему убили Джона Хансена и Кэрол Робертс. Джада охватила радость. Он должен обо всем сообщить Макгрейви. Свет потух, и осталось лишь молчание ночной темноты.

Снаружи Девятнадцатый полицейский участок напоминал школьное здание: красный потрескавшийся кирпич, облупившаяся штукатурка, карнизы, покрытые голубиным пометом. Участок контролировал территорию Матхэттена от 59-й стрит до 86-й и от Пятой авеню до Ист-Ривер.