Лицо ангела, разум киллера

Похоже, на моей улице сегодня праздник — перевернулся грузовик с бывшими. Я кивнула и впустила его, закрыв дверь на щеколду. Пусть эти двое пока сами между собой разберутся, кто сильнее, а потом уж я пошлю победителя куда подальше.

— Проходи, — я жестом указала на кухню, и вспомнила, что не убиралась уже черт знает сколько времени. Матвея беспорядок не смутил — прошагав в указанном направлении, он уселся на стул и окинул помещение взглядом. Я села напротив.

— Не угостишь кофе?

— Он у меня дрянной.

— Ладно, — кивнул Матвей. — Сам сделаю.

Он встал, распахнул пару шкафчиков, обозрел девственную пустоту на полках. Затем открыл холодильник, задумчиво поглядел на одинокий помидор, скромно притулившийся к банке с майонезом, и спросил:

— Ты на диете?

Я пожала плечами. Всю неделю я ела то, что приносила Юлька, зато курила в неимоверном количестве. Пепельница, полная окурков, слава Богу, красовалась на балконе. Зато из мусорного ведра торчало пару винных бутылок, что не укрылось от взгляда Матвея.

— Ада…

— Говори, чего надо, — рявкнула я. Вот только жалости мне еще не хватало! В подъезде все еще слышались звуки борьбы и крепкие выражения. К ним присоединился визгливый голосок соседки, угрожающей вызвать полицию.

— Я разговаривал с Юлей.

— И что?

— Она мне все рассказала, — продолжил Матвей. Я напряглась, мысленно желая убить Юльку на месте. Что она ему наплела?

— Сначала я решил, что Юля преувеличивает, но теперь и сам все вижу.

— Да что она тебе сказала?! — воскликнула я.

— Ты ничего не ешь, ни с кем не общаешься, постоянно сидишь дома, — начал перечислять Матвей, а потом вдруг схватил меня за руку. Я слабо дернулась, словно меня ударили током. — Юля объяснила, что с клубом — это ее затея, не твоя. Также она сказала, что ты страдаешь… Что с тобой?

— Ничего, — промямлила я. — Со мной все в порядке. Если ты решил узнать, как мои дела, то все прекрасно. Можешь идти.

— Детка, — с упреком сказал Матвей, а меня от этого прозвища передернуло. Он что, издевается?

— Пошел вон.

— Выслушай меня.

— Ну что тебе надо? — сорвалась я на крик. В дверь забарабанили, затем раздались взволнованные голоса. — Что вам всем надо? Оставьте меня в покое!

Разумеется, я не хотела, чтобы Матвей оставлял меня в покое. Когда женщина кричит «Уйди», это означает прямо противоположное. Слава Богу, у Драгова хватило ума это понять. Он подхватил меня на руки, и, убаюкивая, как ребенка, убирал волосы с моего лица, шепча:

— Тише, детка, тише… Не плачь. Ну, что такое? Скажи мне, что сделать — я сделаю.

— Н-ничего, — запинающимся голосом ответила я. — Ничего не надо делать. Зачем ты пришел?

— Услышать правду. Скажи мне, Ада.

— Мне нечего сказать. Уходи.

— Энди по тебе скучает.

— Верни мою кошку.

— Ты оставила ее, забыла? Хозяйка из тебя никудышная.

— Я просто не могла ее забрать. Как она?

— Ест за троих, писает в мои ботинки, — пожал плечами Матвей. — Хочешь ее увидеть — придется поговорить со мной.

— Хорошо, — согласилась я. — Говори.

— То, что рассказала Юля, правда? Ада, я хочу услышать это от тебя.

— Неправда.

— Ада… Сколько можно упрямиться? Просто скажи: мне без тебя плохо. Ведь плохо?

Матвей слегка встряхнул меня, заглядывая в мои глаза.

— Да, да, да! — закричала я. — Это правда! Мне плохо без тебя. Ну вот, ты доволен? Можешь идти!

Я высвободилась из его объятий и встала напротив, тяжело дыша. Матвей расплылся в довольной улыбке, словно только этого и ждал. Шагнув ко мне, он обхватил меня так, что ребра затрещали, и перед тем, как поцеловать, еле слышно прошептал:

— Детка, я же говорил, что мы будем вместе.

Я подняла лицо и капризно спросила:

— А еще что ты говорил?

— Что влюбился в тебя с первого взгляда, — покладисто ответил Матвей, но в его серых глазах поблескивали искорки смеха. Наклонившись, он принялся меня целовать, а я с невиданным ранее пылом отвечала ему, пока в дверь не застучали чем-то тяжелым.

— Кстати, детка, кто эти люди, что дрались в подъезде?

— Мои бывшие, — невнятно пробормотала я.

— Понятно, — Матвей нехотя отпустил меня и двинулся к двери: — Пойду, разберусь.

— Погоди, — ухватила я его за рукав. — Лучше я.

— Вместе, — не отступал от своего Матвей. Вдвоем мы открыли дверь, и я с удивлением обнаружила, что к взъерошенному Тимуру с Гришкой помимо соседки тети Вари присоединилась какая-то белобрысая девица. Вид у нее был виноватый, а маленькие глазки как у крысы со злобой уставились на меня.

— Это кто? — недоуменно спросила я из-за плеча Матвея.

— А это, Адочка, шалава та, что дверь тебе портит, — застрекотала тетя Варя. — Вон, у нее баллончик с краской и маска!

Девица злобно зыркнула в сторону соседки, но тетя Варя замахнулась на нее сухоньким кулачком.

— Ишь ты, какая!

— Ты кто? — с любопытством спросила я. Внешность девицы показалась мне смутно знакомой.

— Ада, это, — Гриша смущенно кашлянул. — Моя бывшая девушка, Ольга.

— Привет, — с вызовом уставилась на меня девица. — Гриша — мой! Отстань от него!

— А-а-а, — обрадовалась я. — Так это ты мне дверь портила? Из-за Гришки что ли? Можешь забирать, я на него не претендую.