Лицо ангела, разум киллера

Он сказал это с легкой улыбкой, как бы шутя, но я сразу поверила: и вправду убьет. Что-то такое было в его глазах, что не давало сомневаться в угрозе. Юлька побледнела и тут же перекрестилась.

— Я вам правду сказала… Честное слово. Зачем мне врать?

Матвей снова усмехнулся и направился к выходу. На половине пути он обернулся, уставился на меня и произнес:

— Красиво танцуешь.

И ушел, сопровождаемый амбалами. Хлопнула входная дверь, а Юлька схватила со стола стакан воды и жадно присосалась.

— Кошмар какой… Что за тип. Адка, меня ведь не убьют?

— Конечно, нет, — успокоила я ее. — Ты ведь правду сказала. Теперь Мусика убьют.

Юлька икнула и отставила стакан в сторону.

— Как это? За что?

— Ну так ясно же все, — раздраженно буркнула я. — Виктора Петровича убили. До этого у них с Мусиком были общие дела, они ругались. А потом этот звонок, где Мусик прозрачно намекнул кому-то: надо заканчивать. Скорее всего, это относилось к Бурганову.

— И что? — заволновалась Юлька, запахивая халат на груди. — Думаешь, это Мусик? Да у него кишка тонка. Хотя…

Тут она задумалась, должно быть вспомнив о былых подвигах Мусика, и побледнела.

— Но если этот Матвей решит, что Мусик убийца, тогда он и его прихлопнет? Боже мой, надо что-то делать…

— Зачем? — поинтересовалась я, вставая и наливая себе кофе. — Мусик в могиле, ты хозяйка клуба. Не об этом ли мечтала всю жизнь, дорогая?

— Дура нет, — взвизгнула Юлька. — Клуб хоть и оформлен на меня, все в городе знают, чей он. А Рамиль после смерти папочки меня со свету сживет… Он и так уж на меня смотрит, прости Господи, как волк на овцу. Не видать мне клуба, как своих ушей, еще и этот наркоман проклятый приставать будет… Что делать-то, Адка?

— Не знаю. Дай подумать.

Я отхлебнула горячий кофе и прищурилась. Думала я долго, Юлька вертелась на стуле, как ужаленная, время от времени преданно заглядывая мне в лицо. Подобное поведение мне надоело, и я, рассердившись, велела:

— Сигареты из сумки принеси.

Мы вышли на балкон, и я с наслаждением закурила. Вредная привычка существенно ускоряла мыслительный процесс, поэтому через минуту мне пришла в голову идея.

— Слушай, а что, если этот Матвей не Мусика посчитает виноватым, а Рамиля?

— А? — вздрогнула Юлька, сидевшая прямо на полу. — То есть как?

— Короче, Бурганова сто процентов твой Мусик убил. Уж извини, говорю как есть. Только вот если Мусик умрет, клубом Рамиль заправлять будет. Да и городом, в общем-то, тоже. Нам это ни к чему, одни проблемы и лишняя морока. А вот если этот Матвей на Рамиля подумает, то его и прихлопнет. А там глядишь, и Мусик за сына вступится, и тоже падет смертью храбрых.

Юлька подумала и почесала нос.

— Это мне нравится, — заявила она. — Хорошая идея. Только с чего это Матвею на Рамиля думать?

— Бурганова убили одиннадцатого, в воскресенье. Где Рамиль был в это время?

— Да откуда ж я знаю? — всплеснула руками Юлька, и тут же поникла. — В клубе. Нажрался, свинья, ко мне полез. Я его в свой кабинет отвела, и там закрыла.

— А дальше?

— В обед приехала, никого. Забыла, блин, про него! Сорвалась, как бешеная, думала уж, он мне кабинет разнес, а прихожу — нет никого.

— В обед — это во сколько?

— Часа в два.

— Нормально. У вас ведь возле черного входа камер нет?

— Нет, конечно. Мусик оттуда всех гостей встречает, кто к нему едет. Какие камеры? Не любят бандиты это дело.

— А Рамиль как вышел?

— Через черный вход. Камеры не зафиксировали его. Ты хочешь сказать…

Тут Юлька взглянула на меня, потрясенная моим коварством, и замолчала. А я сказала:

— Будут спрашивать, скажешь правду: Рамиль ночью уехал. Был трезв. Ты его нигде не запирала. Камеры его не зафиксировали, следовательно, алиби у него нет.

— Без проблем, — скривилась подруга и встала на ноги, отмахнувшись от развешенного белья. — Господи, этот наркоман столько крови мне попортил… За радость ему свинью подложить. А дальше что?

— Будем действовать по ситуации. Надо узнать, чья девятка была.

— Так Андрюхина.

— Ты откуда знаешь? — поразилась я. Юлька потупилась, и скромно опустила глазки в пол. — Юлька, зараза, да ты…

— Да не было ничего, — перебила она меня. — Он ко мне в ту ночь, когда тачку угнали, приходил. В клуб. Ну, я его за дальний столик посадила, и скидку хорошую сделала. Одноклассник ведь.

— Этот одноклассник в тебя всю свою сознательную жизнь влюблен, — напомнила я. — И Андрюха хороший парень. Он явно не заслуживает быть мальчиком на побегушках. Давай ближе к делу. Что там с машиной?

— Ну, он за столом заснул, я его на такси домой отвезла. К себе вернулась, спать легла. А вечером он звонит, говорит, проснулся, а машины нет. Нашлась только ночью, под утро, стояла брошенная возле стелы. Пацаны заприметили, ну и звякнули ему. А он уж заявление написал в ментовку. Короче, тачка нашлась, но, как оказалось, с сюрпризом.

— М-да, — протянула я, затушила сигарету в розовой вазочке. Юлька возмущенно охнула, но промолчала: вазу подарила маменька Вовчика, и потому Юлька отправила подарок на балкон, чтоб не видеть. Я об этом знала, и без зазрения совести пользовалась вазой как пепельницей.

— Так что делать-то?