Лицо

Начав выкладывать новые, я присмотрелся к крысам и увидел, что одна тянется к какой-то травинке. Отдав ей половинку, я пожевал сухую ниточку травы и чуть не задохнулся от её вкуса. Крыса упорно втирала себе эту массу в десны и замирала на какое-то время, ища глазами, наверное, еще этой же травы. Миона Пусторьева, яд – трава в большом количестве. Пролистнул огромную книгу в поисках ее названия и нахмурился. Мне ее вообще нельзя, засну и не выйду из сна. О, а может, на течку то что надо? Если не в большой пропорции, самое то. Только рассчитать надо. Мне отец так и сказал – омега, что с течкой начнутся проблемы и меня сразу отправят обратно.

Сделав кашицу из этой травы, я зевнул и положил ее перед крысой, она с готовностью кинулась к ней и буквально за секунду сожрала ее, снова застыв в ожидании. Вновь ее жую и кладу рядом с ней, вторая крыса приползла, еле передвигая лапами. А ей эту траву дам, но помоложе. Вот с цветками, но та отпихнула ее деловито и кинулась к моей кашке.

Они жрали довольно долго, часто бегая по углам и опорожняя свои пузыри. Затем, к моему удивлению, громко пискнули и свалились. Озну подбежал, и хмуро глянув на меня, спросил негромко:

– Что ты им дал? Они подохли?

Пожимаю нервно плечами:

– Они сами просили эту траву.

Он, приподняв мое лицо за подбородок, сказал негромко, но зло:

– Нам нельзя ими рисковать, понимаешь? Никак нельзя. На кону стоят драконята. Наши драконята.

Киваю испуганно.

Вдруг крыса дернула лапкой и еле-еле встала. С удивлением смотрим, как ее начинает рвать. Она, как-то вбок повернув голову, застонала и вновь выплюнула из себя черную кашу. Еще и еще, вторая крыса точно так же. Потом, наблевавшись, они вновь уснули. Учитель начал все быстро записывать, пока они совсем не заснули.

– Живые, ты смотри-ка, живые. Ну, хвала богам, Фай. Если они останутся сегодня живые, я поставлю тебе пять по лекарствам. Вот, придержи-ка, – он протянул мне крысу и сам пошел на стон дракона.

Я напряженно осматривал крысу, пока, сдернув с себя шарф, не поднес ее поближе. Она очнулась не скоро. Я услышал, как дверь хлопнула, и не обратив внимания на это, положил крысу в клетку и сам сел напротив нее, предлагая ей вновь траву. Странно, нос у нее уже не был опухшим, и язык снова был розовым. Но кровь изредка подтекала.

Крыса, посмотрев на меня своими бусинками глаз, подошла к стене клетки и протянула лапку. Послушно почему-то тяну к ней руку и вскрикиваю – она царапает меня глубоко. Конечно, это мизерная царапинка, но мне было просто неожиданно. Капелька крови падает ей прямо в открытую мордочку. Она облизывается, глядя мне в глаза, и я с ужасом смотрю на нее. Как умрет, блин, сейчас, и все… меня накажут. Обсасываю свой палец и слышу позади полустон.

– Боги, как же ты красив!!!

Испуганно замираю, боясь посмотреть назад, и тяну руку к шарфу. Только не это!!! Только не это!!! Но шарфа на прежнем месте нет и медленно поворачиваюсь к принцу. Он с полуулыбкой смотрит на меня, как на диковинную игрушку, и тянется тронуть мое лицо. Смотрю на него и жду, когда его рука коснется моего лица. Мои глаза смотрят не ему в глаза, а на сдвоенный подбородок и ямочки на щеках. Едва он касается моего лица, как я резко кусаю его зубами. Он тихо вскрикивает и одергивает руку.

– Фай, шшшш, ну хватит… А ты красивый.

Начинаю вставать и пятиться от него. Но он проворно подскакивает ко мне и прижимает мое тело к стене. Чувствую его губы на своих губах, и распятые руки не дают дать ему пощечину. Извиваюсь под ним, как могу, но он упрямо вновь пытается меня поцеловать. Кусаю его в губу и он отскакивает от меня, ругаясь на все лады.

– Ну что ты сопротивляешься? Ты совсем дикий омежка, да?

Шарфом уже прячу свое лицо, наскоро обмотав себя, и несусь к двери. Как раз в этот момент дверь распахивается и Озну входит. Он обводит взглядом все и смотрит на меня.

– Ты куда пошел?

Я поворачиваюсь туда, где только что стоял дракон принц, и к своему удивлению, не вижу его. Но куда же он делся?

Он так и лежит будто, на кровати.

– Без охраны тебе ходить здесь запрещено. Ты не шути так, Фай.

Киваю, облегченно вздыхая, и иду к клетке с крысами. Их не узнать, они словно излечились. Озну, уже не обращая на меня внимания, начал их тормошить, и вдруг, сделав надрез на загривке крысы, лизнул их кровь и замер, глядя на меня.

– Что ты сделал с ними?

Пожимаю плечами.

– Ну, Миона, если по книге, Пусторьева.

Озно ловил мое каждое слово и чуть ли не дышал. А я продолжил:

– Ну, я им дал эту траву. Вернее, они сами ее выбрали, и… собственно, всё.

Он кивнул быстро. Я потерянно так и сидел, видя, как Озно ушел полностью в расчеты, и через какое-то время заныл от скуки.

– Дайте мне какое-нибудь дело, а то усну.

Время, честно говоря, уже было позднее, и желудок требовал и пропущенный обед и ужин.

Озно всплеснул руками:

– Ой, омежка, а я и не кормил тебя ведь, а ты молчишь?! Не проголодался?

Пожимаю плечами:

– Ну, вы ведь как вроде на наказание меня привели. Я думал, что так и должно быть.

Озно удивленно вновь посмотрел на меня: