Лицеист

Процессию, двигавшуюся к нам со стороны лифтового холла, заметил уже потом, мазнул «равнодушным» взглядом по слишком хорошо знакомому лицу рослого, статного и весьма представительного аристократа, омоложенного лет до сорока,

«лениво» оглядел людей в его свите, счел эту компанию неинтересной и обратился к Аль Сауду:

— Ну что, пора возвращаться в медблок?

— Ага… — кивнул он и криво усмехнулся: — Отходили, вроде бы, совсем ненадолго, а задержались на час с лишним!

Мое предложение услышали и девчонки, что-то негромко обсуждавшие в стороне, поэтому быстренько подошли, заняли облюбованные места по обе стороны от «нас-любимых», качнулись вместе с нами в сторону лифтового холла, и тут аристократ, остановившийся метрах в трех, изволил заговорить:

— Лютобор Игоревич, позвольте представиться — Юрий Никифорович, глава рода Бестужевых и ваш дед со стороны настоящего отца!

— Это вы сейчас так обвинили мою покойную матушку в распутстве?! — дав волю проснувшейся ярости, вызверился я.

— Нет, я обвинил в излишней харизматичности своего покойного сына! — парировал он и снова перехватил инициативу: — Николай был невероятно умной, образованной, интеллигентной, обаятельной, красноречивой, веселой и по-мужски красивой личностью, поэтому, сам того не желая, становился душой любой компании и, словно огонек свечи в кромешной тьме, привлекал к себе самых прекрасных женщин и вспыхивал страстью вместе с ними. Ибо просто не мог устоять перед их шармом, глазами, полными желания, и словами любви. Откровенно говоря, я не знаю, где и как он познакомился с вашей матушкой, но факт остается фактом: вы — вылитый он в шестнадцать лет. Если хотите, могу показать фотографии…

Пока он бредил на тему харизматичности покойного ублюдка, я воевал с яростью, рвущейся на свободу, и раз за разом мысленно повторял просьбу государыни держать себя в руках. А когда почувствовал, что смогу связно произнести несколько слов подряд, отрицательно помотал головой:

— Не хочу. И никогда не захочу. Ибо презираю мужчин, способных на бесчестные поступки!

— А он не совершил ничего бесчестного: страсть вспыхнула в них обоих, а о том, что противозачаточный амулет по какой-то причине дал сбой, так никогда и не узнал! — на голубом глазу соврал этот урод и перешел к тому, ради чего приехал в наш лицей: — Ну, а я увидел вас в сети, узнал родную кровь и примчался в Великий Новгород, дабы восстановить справедливость. Да, для этого придется сделать анализ крови, зато потом никто не придерется к тому, что вы — Бестужев, а зна— …

— Юрий Никифорович, вы меня, кажется, не поняли: я знаю, чья кровь течет во мне по материнской линии, и считаю отцом того, кто меня вырастил. Поэтому ни о каком вашем варианте восстановления справедливости со всем, что с ним связано, не может быть и речи!

— Да, но вы — Бестужев!!!

— Я — Волконский-Шахов. И мне этого достаточно.

— Род из одной полоумной бабы, начавшей гнобить вас, ее единственного живого потомка, чуть ли не с первых дней после признания родства?!

— Юрий Никифорович, вы забыва— … — начал, было, я, но тут Бестужева вынесло в окно вместе с рамой, стеклами и приличным фрагментом стены, а всю свиту и нескольких лицеистов, оказавшихся не в то время и не в том месте, покатило по коридору.

Смерч я, естественно, узнал. Но развернуться к озверевшей матушке не успел — она пулей пронеслась мимо меня, выпрыгнула в пролом, поймала себя у самой земли воздушной подушкой, наступила на глотку изломанной тушке «деда» и усилила свой голос эхом. Дабы урод, пребывавший в состоянии шока, гарантированно услышал ее слова:

— Вы оскорбили главу нашего рода. У вас тридцать секунд на выбор между личным извинениями в комплекте с приличной вирой или смертью!

Телохранители у Бестужева оказались ничего — вырвались из области действия порыва ветра еще до того, как заклинание исчерпало вложенную Силу, и рванули к нам, на ходу окутываясь защитами. Зря: Варвара с Икой выхватили из-под пиджаков пистолеты, всадили по две артефактные пули в ледяную броню и водный щит, а после того, как мужиков остановило, Барыня начала объяснять ситуацию:

— Еще шаг в сторону моего господина, наследного принца Арабского Халифата, правнучки Императора Япо— …

— Мы бежим не к ним, а…

— Не вижу никакой причины торопиться — ваш господин уже извинился, а значит, доживет до вашего воссоединения традиционным способом. А мы на службе, так что положим вас, не задумываясь. Кстати, настоятельно советуем забрать с собой и вон тех господ — вы, между прочим, находитесь в лицее, то есть, среди подростков, соответственно, подвергаете их жизни опасности…

— Мне кажется…

— Вам действительно кажется: мы охраняем учеников Императорского Лицея номер один, а вы — нет. Лифты — там. Свободны…