Лицеист

«Раз „четверть часа“ и „адреналиновой“, значит, сегодня ей будет не до тренировок…» «Раз „мужчине“ — значит, государь уже вернулся из Швеции». — резонно рассудил я и дал максимально информативный ответ: — Прилетайте — с адреналином проблем не будет. Только, по возможности, с одиннадцати до двух — с восьми до одиннадцати гоночная трасса будет занята не нами…

…Толпа бойцов Собственного Его Императорского Величества Конвоя прибыла на автодром на двух военно-транспортных «Грачах» и устроила такой бардак, что чертям стало тошно.

Нет, нас, слава богу, не дергали от слова «совсем», видимо, получив соответствующие инструкции. Зато телохранителя Гали заставили отогнать их «Континент» на подземную стоянку и потеряться там до следующей команды, а компанию «ранних пташек», уже закончившую тренировку, но по каким-то причинам не покинувшую территорию комплекса, ускорили чуть ли не пинками. Наверняка зверски замучили и руководство, и весь обслуживающий персонал, и механиков гоночных команд, но я этого не видел. Заметил только суету «первого этапа», стаю ударных беспилотников, «внезапно» накрывшую автодром здоровенным зонтиком, и одного снайпера, мелькнувшего на крыше главного здания. Потом снова вцепился взглядом в задний бампер «Искорки» Яны, продолжил «танец на льду» и позволил себе на мгновение отвлечься от этого упражнения только тогда, когда услышал все усиливающееся басовитое гудение движков очередной партии вертушек.

Все необходимые инструкции матушка довела до нашей компании еще перед началом занятия, но в тот момент, когда над далеким лесом появились сразу четыре стремительно увеличивающиеся точки, в тренировочном канале снова раздался ее командный рык:

— Лют, Рая, Яна и Валя выдвигаются к площадке приземления, остальные тренируются согласно указаниям Дауда!

К этому времени мы с Земляничкой успели поменяться ролями, так что я первым ушел не в левый, а правый поворот, вылетел за пределы площадки, по которой, кроме нас, носилось еще три пары машин, припарковался рядом с «Искоркой» Суккубы, оценил легкость, с которой «младшая сестричка» повторила все мои маневры, и прикипел взглядом к «Ветерку» Незаменимой, мчащемуся к нам со стороны соседнего «леса» из бело-оранжевых конусов.

Притираться к нам с заноса целительница, естественно, не рискнула, но выполнила одно из любимейших упражнений Раисы Александровны баллов на восемь с небольшим гаком. Правда, похвалить Слугу я не успел — моя старшая сестренка и вторая матушка в одном лице раскидала запросы на подключение к отдельному каналу конференцсвязи, дала команду высветлить стекла, чтобы мы не нервировали бойцов Конвоя, и плавненько тронулась с места.

Не хамила и дальше — на черепашьей скорости доставила нас к площадке приземления, заглушила движок, выбралась из машины и замерла возле двери.

Мы, конечно же, отзеркалили ее телодвижения, только добавили к ним снятие шлемов. Ибо мы тренировались, а она надзирала. И поскучали. Порядка полутора минут. А потом две вертушки с гербами Волконских на фюзеляжах приземлились и высадили пассажиров. Правая — Императора, его любимую дочурку и четверку громил-телохранителей, а левая — Императрицу-Мать, ее наперсницу и двух «двустворчатых шкафов». Я сразу же вгляделся в походки «пациентов» и пришел к интересным выводам: государь шел к нам нехотя, что называется, через силу, хотя, вне всякого сомнения, был под обновлением, его дочка чувствовала себя не в своей тарелке, матушка, наоборот, изнывала от предвкушения, а мою «прабабку» рвали на части радость и стыд. И ведь не ошибся: как только эта четверка приблизилась к нам, Мирослава Михайловна весело поздоровалась, сообщила, что у них порядка получаса чистого времени, и «виновато» уставилась на меня:

— Лютобор Игоревич, я страдала всю дорогу, но все-таки смогла убедить себя не жадничать. Поэтому, если вы не будете возражать, позволю любимому сыну оценить манеру вашего вождения, сама прокачусь с вашей старшей названной сестричкой, а внучку поручу заботам младшей.

— Даже не знаю, что на это ответить… — так же притворно вздохнул я: — Соглашусь пойти навстречу озвученной просьбе — уязвлю в самое сердце. Не соглашусь — порадую вас, но расстрою государя…

— Вы угадали… — подтвердил Ярослав Третий и продолжил общение в стиле, предложенном его матушкой, хотя, по моим ощущениям, предпочел бы обойтись без лишней говорильни: — Поэтому я проявлю великодушие и спасу вас от мук выбора. В смысле, воспользуюсь тем, что являюсь самодержцем, и настоятельно попрошу вас в этот раз заняться мною.

Я, конечно же, согласился, обошел свою машину, открыл пассажирскую дверь и взял с сидения защиту шеи, подшлемник и шлем, предусмотрительно купленные в магазине автодрома.