Лицеист

— Я так и поняла… — довольно мурлыкнула она, сжала мое предплечье и снова сосредоточилась на вождении.

В пять утра машин в городе было немного, так что я без зазрения совести включил «глушилку» и полюбопытствовал, как у старшей сестры с успехами на новом Пути.

Она без лишних слов вытянула в мою сторону правую руку и окутала ее фрагментом молниевого каменного панциря. А через пару мгновений сдвинула его на локоть, «переместила» на правое бедро и добавила второй — на левом.

— Красотка! — восхитился я, оценив легкость исполнения «техники». А потом вспомнил Валины «откровения» и решил их проверить: — Кстати, мне сказали, что у тебя не получается подпитывать с накопителя высокоранговые заклинания. Это правда?

— Ага… — кивнула она. — Последний Зыбин, который этому научился — мой батюшка. А я, дура, все никак не могла найти неделю свободного времени, чтобы «сдаться» дедушке Лю и пройти цикл процедур «очистки». Увы после того, как этот целитель ушел из жизни, оказалось, что у нас, Зыбиных, имеется какой-то родовой изъян энергетики, игнорирующий стандартные процедуры, а нестандартная новому старшему целителю рода не досталась. Вот я на одном резерве и дерусь. Ибо все четыре попытки обратиться к другим Архимагам закончились настолько плохо, что не хочется даже вспоминать.

Обнадеживать ее я не решился — сменил тему и заговорил о планах на день. Но мысленно пообещал себе расшибиться в лепешку, но помочь с этой проблемой и ей, и Янке.

В особняк Александра Всеволодовича заехали буквально на пять минут, забрали изумрудный «Сапсан» — машину, еще года два тому назад входившую в десятку самых быстрых серийных спортивных автомобилей мира — и снова вылетели в ночной город.

Обратная дорога ничем особенным не запомнилась. Если не считать того, что я с трудом удерживался на хвосте у Суккубы, отжигавшей, как на гоночной трассе, изредка находил секунду-другую, чтобы полюбоваться ее «птичкой» и крайне редко отвечал на подначки, ибо не хватало реакции. В итоге смог чуть-чуть расслабиться только на проспекте Мстислава Ярого. Зато во время обязательной остановки у Стальных Ворот отправил Мирославе Михайловне сообщение, написанное еще накануне, следом за «Сапсаном» пролетел участок пути до Флигеля Мятущихся Душ, въехал в большой гараж и припарковался на своем месте.

Сообщение государыни прилетело аккурат в тот момент, когда я вылезал из машины:

«Будем через три минуты…»

«Отлично…» — подумал я, помог Раисе Александровне «вырваться на свободу», проводил до лифтового холла и посадил в кабинку. А после того, как она уехала, вернулся обратно, полюбовался болидами команды, накануне вечером намеренно выстроенными в ряд, и прислонился к водительской двери «Сапсана», «брошенного» перед ними со включенными фарами.

«Скучал» совсем недолго, до шелеста открывающейся двери в лифтовый холл. Потом поздоровался с Мирославой Михайловной, судя по «знакомому» платью, опять пролетевшей со сном, мазнул взглядом по ее телохранителю, скользнувшему следом, и уставился на Ларса Эрикссона.

Радости в глазах белобрысого парня, несмотря на ранний час, затянутого в синий костюм, белую рубашку и галстук, естественно, не обнаружилось — он смотрел на меня, а видел что-то свое, и не сказать, что приятное.

Я впечатал в память худенькую фигурку классического Воздушника, густые брови вразлет, чуть полноватые губы и «мягкий» овал лица, почему-то решил, что шведского в этой внешности немного, и ответил на приветствие Императрицы-Матери. Только смотрел не на нее, а на своего нового подопечного:

— Доброе утро!

Тут Волконская требовательно повела рукой, дождалась, пока ее «тень» испарится, и добавила в голос закаленной стали:

— Внук, до общего подъема этой команды осталось всего ничего, так что обойдусь без ненужной лирики. Итак, Ларс, перед тобой тот самый Лютобор Игоревич, о котором я говорила. Кстати, пожалуй, стоит добавить еще пару тезисов к уже сказанным: этому парню плевать на мнение тех, кто не заслужил его личного уважения, и… я ему доверяю!