Лицей. Венценосный дуэт

Я вскакиваю, мечусь по комнате, как зверь в клетке, пытаясь сбросить возбуждение энергичными движениями. Вот это да! Вот это номер! Я готовлюсь долго и упорно грызть здешние науки, чтобы хоть крошки полезных знаний добыть, а они просто в учебнике напечатаны. Так, между делом и между прочим, затерянная среди прочих тем, красуется себе на странице школьного учебника таблица состава человеческой крови. Учебника, праматерь вашу всех! Школьного, эритроцит вам в ж…!

Пятьдесят лет назад мы нащупали факт, что кровь у людей разная. Именно по базовому составу. Про основные четыре группы тоже знаем, мы внимательно следим за всеми исследованиями в этой области. Но такая подробная таблица, с учётом резус-фактора, – надо ещё разобраться, что это такое, – это гигантский подарок для нас. Вбираю содержимое таблицы с жадностью сутки не евшего человека. Если завтра мне на голову упадёт кирпич, не страшно. Вынырну в своём мире с ценным трофеем. Моё пребывание здесь смысла не потеряло, могу узнать намного больше, но я уже не зря провела здесь время. Теперь мне и смерть в этом мире не страшна, я вернусь не с пустыми руками!

Во мне так бурлит, что я бегу в спорткомнату, надо сбросить возбуждение, а то взорвусь. Как раз настаёт время перерыва…

– Папочка, ты не входи, мне надо сбрую скинуть, – бросаю мимоходом, а то подловит, когда я буду раздета. Он заходит иногда, когда я занимаюсь.

Предупреждённый папахен не заходит, зато появляется наша толстопузенькая. Эльвира со вздохами и стонами принимается за лёгкую разминку. Немного руки, стопы, махи и наклоны с малой амплитудой. А я под конец занятий решаю зажать себя сбруей максимально резко. Максимально развожу плечи, втягиваю живот, короче делаю осанку до упора. И в этом положении улыбающаяся Эльвира стягивает на мне сбрую. Выхожу из комнаты, чувствуя себя распятой. Походила ещё по комнате, выворачивая ступни, под смешки папашки, в которых, однако, сквозит восхищение.

Почти час выдерживаю, потом в своей комнате валяюсь прямо на полу. Довольная валяюсь, в здание моей красоты и обаяния заложен ещё один мощный блок. Я его каждый день строю, просто сегодня мощный рывок делаю.

Заходит папочка. О, мы его сейчас приспособим!

– Папочка, ты вовремя, – быстро ставлю ему задачу. Ему нетрудно взять и поднять меня за ноги и слегка потрясти. Тем более, достаточно от пола только мою задницу оторвать. Разок, когда я на спине и разок, когда на животе. У-у-у-х, здорово!

– Как с нашими делами, Даночка? – папахен садиться на пол спиной к кровати, я продолжаю валяться.

– Всё хорошо. В воскресенье с мальчишками проявим плёнку, распечатаем, вечером в понедельник я тебе отдам фото. Будут все анкетные данные по тому классу и несколько фотографий. Не всех, человек десять. Сам понимаешь, мы не можем их принудительно отснять, как в полицейском участке.

– Что с подписями?

– Наш класс подписался в полном составе. Чуть больше десятка из старших классов. До конца недели потрясём научников и к нашему параллельному зайдём, – докладываю я. – Тебе, кстати, как родителю надо позвонить директору и спросить, почему твою дочечку обидели.

Папахен смотрит вопросительно, растолковываю диспозицию.

– Мы решили натравить на директора родителей. С понедельника они ему названивают и возмущаются. Пора и тебе подключиться. Только он в командировку сбежал. Тогда хоть секретарше нервы помотаешь.

– Даму не буду обижать, – топорщит пёрышки папа.

– Не надо никого обижать. Вежливо заявишь, по какой теме тебе нужен разговор, полюбопытствуешь, когда директор объявится, и попросишь его самого перезвонить.

– Вы решили организовать на него давление? – улыбается папочка.

– А чем плохо?

– Всем хорошо, – соглашается он, – В начале следующей недели надо отправлять ваши бумаги. В Москве не само министерство, только городской департамент, но можно и туда. Глава департамента на правах замминистра у нас.

– Может в Петербург тоже отправить? Правда, мы третий экземпляр не предусмотрели…

– Поглядим. Может и отправим. А для журналистов и фотокопии сойдут. Так что не суетись с третьим экземпляром. Не будем на ходу колёса менять.

На этой позитивной ноте папахен покидает мою комнату. А мне же ещё вечерние процедуры делать… охо-хо, бедная я, замученная, но зато красивая девочка!

17 ноября, суббота, время 18:15.

Квартира Молчановых

– Дана, как ты могла такое допустить? – папахен аж вскакивает с дивана, на котором сидит в обнимку со своей ненаглядной. Немного пометавшись по комнате, успокаивается. Вернее, заставляет себя успокоиться. После укоризненного восклицания Эльвиры, – и ко мне и к папахену, – он приходит в себя. Волновать Эльвиру нельзя, а человеческие чувства имеют свойства индуцироваться, передаваться от одного другому.

– Папочка, я – не господь бог, – таращу на него невинные глазки, – и не могу контролировать всё.

– Я думал, ты своих держишь в руках, – кипение понемногу стихает.

– Своих держу, чужих – нет. Папочка, а чего ты так разволновался? Подумаешь, мальчишки подрались, что такого?

Эльвира легонько поглаживает его по затылку и папочка утихомиривается.