Лицей. Венценосный дуэт

Не жирный толстяк, но высокий, монументального сложения парень, сложивший руки под грудью, впереди всех. Явный лидер, но уверенность на его монументальном лице, как и на лицах его дружины, истаивает по мере нашего приближения. Прекрасно чувствую, мы с Викой чувствуем, что вполне можем пройти сквозь них, небрежно растолкав руками и не снижая хода. Нет необходимости, они стоят чуть сбоку, но мы можем. Мы с Викой тот таран, который пробьёт их плотный строй, как мокрую бумагу. Хотите узнать, что значит выглядеть сногсшибательно, посмотрите на нас. Отскочить не забудьте, а то сшибём и не заметим.

А можно пройти мимо, окинув обжигающе морозным взглядом. За Викой не заржавеет. За ней и оставляю решать, королева она или где. Судя по её походке, так и собирается сделать. Юристов в упор не видит… как она это делает?! Учиться! Срочно!

Я из неё это вытрясу! Подруга она мне или где? Юристы неуверенно переглядывается и причиной тому Ледяная, её взгляд проходит сквозь них, ни на ком не зацепившись. Моя железная выдержка спасает меня снова от немедленного, до скручивания в позу эмбриона, приступа сумасшедшего хохота. Они переглядываются, чтобы убедиться, что они здесь, никуда не исчезли! Ой, не могу! О, Луна, дай мне сил!

Убедились? Давлю ехидную улыбочку. Это до тех пор, пока она снова сквозь вас не посмотрела! И неуверенность полностью не уходит, каждый видит верных товарищей рядом, но за себя поручиться до конца не может. Вдруг он всё-таки истаивает?

– Э-э-э, девушки, не уделите ли нам… – размыкает всё-таки подмороженные Ледяной уста монументальный. Гляди-ка, сумел!

Периферийным зрением, – прямо нельзя! – отслеживаю реакцию Ледяной. Чуть не взвизгиваю от восторга. Что она делает, дрянь такая?! Её взгляд с лёгким удивлением сканирует окружающее пространство, опять проходит сквозь юристов, – у-у-й, я щас сдохну! – оглядывается на наших ребят, потом на меня. Ледяная мимоходом вознаграждает нас бессловесным одобрением. Парни тоже молодцы, не подводят, вид верноподданнический, бравый и немного с придурью. Красавцы! Всё, как я учила!

Ледяная неподражаемо величавым движением обращает лик обратно на юристов, опять пропускает их, – впитываю в себя каждый штрих, каждое микродвижение, – будто запинается и, наконец, с лёгким досадливым удивлением фокусируется на монументальном. Тот еле заметно выдыхает. Никто не замечает кроме меня, что Ледяная отступает буквально на миллиметр. Мой выход!

– Ваше величество, – поправляю монументального, кивая на Ледяную, – обращаться к ней: «Ваше величество». Ко мне: «Ваше высочество».

– М-д-а-а… – в глазах монументального появляется осторожный скепсис. Ничего, это ненадолго.

– Но безусловное право напрямую обращаться к её величеству имеют только учителя и я, – любезно довожу правила этикета, – Так что говорить можете только со мной.

– Э-э-э… – не сразу вникает монументальный и чуть наклоняет голову к однокласснику, что-то нашёптывающему ему в ухо, – Молчанова…

– Ваше высочество, – любезности в моём голосе чуть поменьше. Это скрытое предупреждение: не будешь ловить мышей, прищемим хвост. Наши парни мгновенно выстраиваются в угрожающе прямую линию.

Монументальный озадаченно гмыкает и решает не спорить из-за мелочей.

– Хорошо. Ваше высочество, вынуждены указать вам на ваше недостойное поведение…

Он не замечает, что уже проиграл! Я – её высочество, сам согласился. А ты кто? А ты – плебс, неявно сам согласился. И как ты смеешь её высочеству на что-то там указывать?!

Лицо Ледяной практически не меняется. Однако все почему-то понимают, насколько смехотворным и забавным она считает лепет монументального. Чувствую себя, как офицер, за спиной которого не только верная гвардия, но и грохот пушек главного калибра.

– Могу согласиться только с формулировкой «недостойное поведение», – любезность из моего голоса исчезает вовсе, – Я надеюсь, вы привели их сюда, чтобы они принесли извинение за свой проступок?

Мой взгляд требователен и холоден. Встречный удар штука для противника неприятная, резня на контратаке – мой обожаемый приём. Насколько я успела понять, русские тоже такое любят.

– За что им извиняться? – чуть отступает, но выдерживает мой натиск монументальный, – За то, что вы их толпой помяли?

– Хотите сказать, они скрыли от вас, ваших товарищей, что нанесли мне и опосредованно её величеству тяжкое оскорбление? – в моём голосе холодное любопытство: какие забавные у вас обычаи?

– Какое ещё оскорбление? – монументальный бросает быстрый взгляд на слегка потупившегося пострадавшего, под глазом которого чуть заметная припухлость.

– Повторить не могу, – наотрез отказываюсь, – язык не поворачивается. Но вы можете затребовать сатисфакцию, ваше право. Зарубимся класс на класс? Или, чего уж мелочиться, факультет на факультет? Давно я никому рёбер не ломала.

Монументальный смотрит на меня ошалело, Ледяная со вздохом, как на любимого, но чересчур задиристого ребёнка.