Лицей. Венценосный дуэт

На месте, так на месте. Едем довольно долго, не меньше получаса, так что есть время подумать. Северо-Восточный округ, что это значит? Карганов как-то упомянул, что папашка Алекса – важная шишка. Не оттуда ли? Ещё один намёк, они говорят по делу об убийстве. Эти двое – пока единственные, кого я убила. В этом мире. Всё вроде склеивается, но торопиться не будем. Держаться только надо настороже.

Дворик за кованой оградой, вторая линия защиты – густые кусты, обрамляющие дорожку вокруг двухэтажного здания старой постройки. Между оградой и кустами ровненький газончик. Грамотно. Преодолеть ограду незаметно невозможно, а что делается у здания и на первом этаже не видно. Хоть роту автоматчиков за этими кустами прячь.

Чуть скрипит высокая фигурная дверная створка, открывая дорогу в короткий коридор с турникетом. Конвой кивает дежурному.

– Задержанная Молчанова Дана, – ух, ты! Он в журнале отметил? Это что, они всё по закону хотят сделать? И как? Жутко заинтриговываюсь.

В отдельной комнатке, где у меня изымают сумочку со всем содержимым, – так-то они сразу забрали, но оформляют только сейчас, – устраиваю цирк с конями, и протокол отказываюсь подписывать. Охо-хо, опять мои многострадальные карточки и мобильник в чужих руках. Не подписываю протокол, потому что в нём нет двухсот рублей и мобильника. Часиков золотых, кстати, тоже нет. Их тоже заставили снять.

Вызывают ещё несколько ухарей, они изображают комиссию, которая и удостоверяет протокол. Ню-ню…

– Молчанова Дана Владиславовна, 15 лет, учащаяся Третьего Имперского Лицея, проживающая по адресу… – монотонно зачитывает мои анкетные данные крепкий, собранный мужчина с жёсткими серыми глазами под коротким ёжиком волос. Такого же бойцовского типа мужчина, что и мои конвоиры.

– Всё правильно, но откуда вам это известно? – недоумённо распахиваю глаза. Мужчина в гражданском костюме, – следователь? – упирается в меня долгим немигающим взглядом. Пытается решить, ему слышится насмешка в моём голосе или показалась. Принимаю максимально невинный вид. Мой визави принимается оформлять протокол.

– Мужчина, – добавляю немного кокетства, – а почему бы вам тоже не представиться?

– Следователь Харитонов, – почему-то недовольно изрекает мужчина, – вы вызваны для дачи показаний по делу об убийстве Алексея Прохорова и Степана Махотина.

Помалкиваю, только глазами хлопаю. Следак сверлит меня взглядом.

– Что вы можете сказать по этому поводу?

– Ничего, господин следователь.

– Почему? Хотите сказать, что не имеете к этому никакого отношения?

– Хочу сказать, что ничего не могу сказать, – глазками хлоп-хлоп, – по нескольким причинам.

– Каким? – а он терпеливый. До сих пор не гаркнул, не грохнул кулаком по столу.

– Во-первых, я несовершеннолетняя и снимать с меня показания в отсутствие лиц, которые должны следить за соблюдением порядка допроса, не имеете права.

Следак, всё с таким бесстрастным лицом берёт телефонную трубку. Через минуту после разговора имею удовольствие любоваться новым лицом. Чуть выше среднего роста, могучая дама в форме. Брюнетка с намечающимся двойным подбородком, широкими плечами, мощными руками и бронебойной грудью. Женские объёмы настолько неудержимы, что просматривается талия, хотя она раза в два-три толще моей.

– Капитан Коротких, инспектор по делам несовершеннолетних, – представляет даму следак, – теперь можете говорить?

– Нет, – мотаю головой, – потому что есть во-вторых.

– Я не очень сильна в юриспруденции, но мне кажется, что по одному поводу нельзя заводить несколько дел. По нескольким случаям можно заводить одно дело, а по одному факту больше одного нельзя. Я права?

– Мне ничего не известно о том, чтобы по факту гибели Алексея Прохорова было заведено какое-то дело.

– Сокольнический РУВД, следователь Карганов, номера дела не помню, но дело ведёт он. Именно то, в котором фигурирует Алексей Прохоров.

– Повторяю: мне ничего об этом не известно, – и глаза становятся какими-то рыбьими.

– Известно, – не соглашаюсь я, – я только что об этом вам сказала. Занесите это, кстати, в протокол.

Моё пожелание игнорируется.

– Вам придётся ответить, – голосом и взглядом следак «надавил», – как вы убили Алексея Прохорова?

– Так я ж и отвечаю, – распахиваю глаза, – я всё рассказала следователю Карганову. Обратитесь к нему, у него и возьмите все мои показания.

– Обязательно обращусь, – обещает следак, – и сопоставлю с теми, которые вы мне сейчас дадите.

Ага, разбежался. Перевожу взгляд на инспекторшу.

– А вы почему молчите? Вас для чего сюда позвали? Чтобы вы молча наблюдали, как господин следователь закон нарушает? – решаю, что можно и мне приступать к наездам.

– Не вижу никакого нарушения, – размыкает каменные уста бронебойная дама.

– Как не видите? Только что на ваших глазах господин следователь принуждал меня нарушить закон. Я, между прочим, следователю Карганову подписку о неразглашении давала. Господин следователь, вам что, не знакомо такое понятие, как «тайна следствия»?

Не смущает их это. То есть, гол засчитан, но полного проигрыша нет. Так они, наверное, думают, когда переглядываются.