Лицей. Венценосный дуэт (СИ)

— Это всегда для человека самое обидное, — разъясняет Ледяная, в глазах которой недоумение, почему я таких элементарных вещей не понимаю. — Неприглядная правда про себя — самое обидное для человека. Хуже клеветы. Напраслину на себя можно опровергнуть, а правду как отменишь. Он же внутренне про себя сам знает. Старается не думать или как-то себя успокоить, а тут ему н-на в лоб! А вы, сударь, козёл! Понимаешь? Самое обидное, что сударь и сам знает, что он козёл.

— Ага, — но понимаю с трудом и то за счёт Даны. Кажется, нащупала некое несовпадение менталитетов обеих рас. Моей и человеческой. Нам как-то по барабану наши недостатки. Ещё и спасибо скажем, будем знать, что исправлять.

— Понятно. Юристы прятали в себе знание, что они козлы, а мы пришли и беспардонно вытащили эту грязь на свет, — мне самой открылось то, что мы делали, с неожиданной стороны. Как интересно!

— Ситуация примерно ясна, — Игорь Платонович закругляет беседу. — По моему разумению виноваты обе стороны…

— Но юристы больше, — не выдерживаю, перебиваю, тут же каюсь, — извините, Игорь Платоныч.

— Почему?

— Мы на их территории находились. А парламентёры неприкосновенны, — знания и опыт Катрины выручают не первый раз. И ведь хороший аргумент.

— Первый удар нанесли вы, — указывает завуч.

— Никто им не мешал выйти в холл и разобраться со всем нашим классом.

— Стоп-стоп-стоп! — поднимает руки завуч, — мы так будем ходить по кругу. Мы для себя делаем вывод: виноваты обе стороны. На этом закончим.

Недовольный гул голосов пресекает Ледяная. И обращается к педагогам.

— Есть ещё новость. Сегодня мы подали жалобу в министерство на действия директора. Подписали её семьдесят восемь учащихся старших классов.

Класс опять гудит, в шуме слышится лёгкое злорадство. Завуч с англичанкой растерянно переглядываются. А директора, насколько я знаю, в Лицее до сих пор нет.

— Ещё одна новость, — сообщает Ледяная с ледяным спокойствием. Завуч и англичанка глядят чуть ли не с испугом.

— Снег пошёл. Так красиво… — вслед за Ледяной все смотрят в окна. На краткий момент вид с величавой раскачкой опускающиеся вниз монструозного размера хлопьев снега примиряет и успокаивает всех. Возможно, в этот миг наши антагонисты юристы глядят в окна с таким же выражением лиц, как у нас.

19 ноября, понедельник, время 15:30.

Любимое кафе.

Мальчишки уходят, как только появляется всенепременный Всеволод, охранник Вики. Порядок отработан до автоматизма, кто-то видит в окно или замечает входящего в кафе мужчину, все сразу начинают собираться. Расплачиваются и уходят. Понедельник у нас тяжёлый день, после классного часа занятия в спортзале, мы не ослабляем внимания к физической подготовке одноклассников.

Занимались мы тем, что объясняли Вике темы пропущенных уроков. Мальчишки напирали на математику, я — на английский.

Вдруг Вика фиксирует взгляд в сторону зала. Отслеживаю. К нам направляются два молодых человека. Один повыше, другой пониже и пошире. Лица не то, чтобы совсем наглые, но такие, избыточно самоуверенные. И чувствуется готовность к агрессии. Ага, конечно. Пока рядом наши парни были, всего лишь подростки, подходить не решались. И вдруг настаёт вдруг.

Я знаю, что будет. Первый раз что ли? Они не поняли, что сидящий неподалёку через стол мужчина с нами. Когда он приходит, мы обмениваемся едва уловимыми кивками, со стороны заметить трудно. Парням пришлось сначала удивиться, когда между ними и двумя привлекательными особами вдруг возникает непробиваемое лицо, увенчивающее такую же непробиваемую фигуру.

— Э-э, уважаемый, позвольте… — открывает рот высокий.

— Нет, — получает короткий ответ от Всеволода.

— Что «нет»?

— На все вопросы — нет, — любезность со стороны Всеволода, обычно он лаконичнее. Решаю помочь ему, заодно повеселиться.

— Только, пожалуйста, не как в прошлый раз, — говорю капризным тоном избалованной, но «доброй» аристократки, — не калечь и не убивай. Сразу…

На дне глаз Ледяной что-то мелькает, но на лице ничего не отражается. Зато незадачливые и не состоявшиеся ухажёры мгновенно бледнеют. Бормоча извинения, сваливают.

Ледяная отворачивается к окну, её трясёт от беззвучного смеха. Я тоже давлю рвущийся наружу смешок.

— Как думаешь, что будет дальше? Как министерство отреагирует? — спрашиваю, когда справилась с приступом.

— Папа говорит, что обычный стиль бюрократии — затягивание решения. А со временем острота любого вопроса снижается. Если совсем честно…

Замолкает. Я терпеливо жду. Вздыхает и продолжает:

— Папа не верит, что директора снимут. Вопрос замылят, спустят на тормозах. В лучшем случае ему выговор повесят.

— В ближайшее время комиссию из министерства не ждать?

— Нет. Если только они не решат перенести акцент на драку, но вряд ли. На жалобу всё равно отвечать надо. Таким ответом выговор директору и будет.

— Понятно.

— Ты разочарована? — в глазах Ледяной беспокойство, которое могу уловить только я.

— Нет. Твой отец тоже может ошибиться. Или не учесть какой-нибудь фактор.

— Ураган по имени «Дана»? — Ледяная улыбается, — Да, это мощный фактор.

— Интересно, журналистов можно привлечь? — прикидываю возможности.