Лицей 2021. Пятый выпуск

— Чтобы травматизма меньше было. Пальцы по пьяни каждому второму отрывает. А в Забайкалье когда строили, у нас водитель погрузочной машины, которая грузы по семь тонн тягает, уснул и задавил трёх человек. Потом жену вызвали, спросили, почему она его бухим на работу отпустила, а она говорит: «так ему же деньги зарабатывать надо, я его и выпнула». Непонятно, на что надеются. Вы вообще готовьтесь, с пьянством вместе бороться будем.

— Как это?

— Ну, вот так. Обязательно алкотестеры закупим. Чтобы проверять, и на вход, и на выход. Мы раньше на стройках только на вход ставили. Так у них там нычки, дырки какие-то в заборах. Они бутылки там спрячут утром, а потом набираются прямо на работе. Тогда и на выход алкотестеры поставили. Это уже другой разговор. Но только медики, которые тесты проводят, они же местные, жалеют своих, не сдают. Вот так и ходим по замкнутому кругу, за руку ловим. Бутылка здесь дороже жизни.

— И что, в таких местах прямо все пьют?

— Ну, почему все. Большая часть, конечно, пьёт. Кто-то наркоту принимает. Правда среди нормальных мужиков это всё-таки не принято, не по-нашему это, не по-православному. Водка всё-таки роднее. Есть и святые, не пьют, не колются. Они в рабочих посёлках на вес золота среди баб. У каждого — по пять-семь женщин замужних. Пока мужики остальные бухают, жёны их спят со всеми подряд.

Лене все эти разговоры не понравились. Она притихла, покручивая колпачок от ручки.

— Да ладно, вы не волнуйтесь. Здесь, может, и другие порядки. Люди в море ходят. А море пьяниц не любит. Разберёмся. Главное, чтобы они до нас дошли. А там уж мы из них людей сделаем. Я на несколько дней уеду в Южный, там встречи с подрядчиками. Но уверен, что вы тут пока с местными и без меня справитесь. Удачи!

Отправляясь сюда, Лена меньше всего думала про алкотестеры, собрания для жён и оторванные пальцы. Она рассчитывала, что всё-таки завод может реально помочь людям, дать им работу, уверенность в завтрашнем дне. А там, глядишь, и город разрастётся. Скоро восстановят порт, приедут иностранцы. И Крюков превратится в один из аккуратных приморских городков, может, вообще станет как Ливерпуль, со своей четвёркой и футболом. В этом будет и её роль, а значит, всё не зря.

До конца дня Лена составила два объявления. Одно — с приглашением на работу. Другое — с приглашением на встречу в ДК, где можно будет узнать все подробности. Вечером она удовлетворённо выключила компьютер и вычеркнула из календарика за 2011 год ещё один день. Когда она вышла на улицу, синего мотоцикла уже не было.

Глава 13

На следующий день Ванёк подкатил на кряхтящем уазике с трещиной на лобовом стекле, похожей на москита.

— Я думала, мы пешком пойдём.

— Ещё находимся сегодня, не волнуйся.

Лена по привычке, как в такси, залезла на заднее сидение.

— А чего это ты со мной не садишься? Брезгуешь?

— Всему своё время. Мы ещё не так близки.

— Ну, как хочешь. В городе смотреть нечего. Поедем сразу на кладбище, к япошкам.

— На кладбище?

Лене нравилось бывать на погостах, бродить среди аллей, вглядываться в лица на фотографиях, фантазировать, кем были эти люди, что они любили, от чего умерли. Иногда она думала, что так любит бывать на кладбищах, потому что сама и есть кладбище — планов, идей, желаний.

— Кладбон тут недалеко, километра три. А потом на маяк поедем.

Сиденье в уазике было продавленным, неровным, как будто сидишь на галечном пляже. Пару раз их подбросило на кочках, и Лена ударилась головой о крышу.

— Поосторожней на поворотах, Шумахер.

— Какой Шумахер, мать? Постучи по голове. Он же не человек уже, а так — овощ. А я ещё пожить хочу лет до тридцати.

— А сейчас тебе сколько?

— Двадцать три.

— А почему до тридцати?

— А нахрена больше-то? И так уже много повидал. Скучно.

— Ты вообще путешествовал куда-нибудь, мир видел?

— На Севере у нас был, в Южном был, в Японии на Вакканае, перевозил кое-что. Во Владик пару раз гонял, на материк.

— В Москве не был?

— Не, а чо мне там делать? В Макдональдсе я и во Владике пожрать смогу. Говорят, откроют через полгода. Ну, выходи, причалили.

Лена буквально выпала из уазика в высокую траву. В прозрачной рощице между деревьев прятались несколько каменных стел с выбитыми иероглифами, внутри которых уже пророс мох. Лене захотелось провести по ним рукой. Вокруг памятников растительность была бережно выполота, рядом с одним на земле лежали три карамельки.

— А кто ухаживает за этими могилами?

— Так японцы и приезжают. Их у нас могильными туристами зовут. Мать рассказывала, что я как родился в 95-м, а в 98-м уже кризис бахнул. Так японцы привозили мешками, шмотки там, жратву, пелёнки. Вот и выжили. До сих пор помню эти леденцы, вроде и сладкие, но жгучие, с перцем. И фантики такие, с золотинками.

— А карамельки тоже японцы положили?