Лицей 2017. Первый выпуск

Слово «хипстер» уже отмирает вместе с «Look at me», но околохипстерская мода остается. Эта одежда, эти тусовки, соответствующие фильтры в инстаграме…

Кирпично-красные узкие джинсы, чуть подвернутые, зеленая толстовка, кеды. В любую погоду кеды. Оголённые щиколотки.

Собственно, комплектов одежды у меня всего два — есть еще, наоборот, зеленые джинсы и красная толстовка (её особенно люблю — на ней нарисован Маяковский). Начну нормально зарабатывать — накуплю себе одежды. Стильные шмотки я обожаю, как бы говорю себе: «Ну и что, что у меня этот поганый вирус, зато я красивый, чёрт возьми!»

Короче, раньше бы сказали, что тем вечером для антикафе я оделся, как пидор. А теперь так одевается каждый второй. Вдобавок я побрился налысо и художественно выбрил небольшую бородку. В то время как у моих сверстников только начинает появляться редкая растительность на щеках, я уже борюсь с серьёзной щетиной. На вид мне куда больше восемнадцати. Придётся жить экстерном, сказал я зеркалу, когда это впервые обнаружил.

Это чёртово бритьё меня выбило из колеи. Я совершенно забыл о времени. На выступление я опоздал и пения Дианы не услышал.

Открыв дверь в зал антикафе, я погрузился в непривычную, чуть натянутую псевдоинтеллектуальную атмосферу. У импровизированной сцены происходила настоящая драка. Как я понял через пару секунд — женская. Девчонка с дредами что есть сил лупасила солистку «Прыщей и бёдер». Та еле отбивалась, хоть и была выше и крупнее соперницы. Их пытались разнять, впрочем, как-то вяло: общеизвестно, что женские драки обладают особой сексуальностью и иной раз за ними приятно понаблюдать.

— С***, чтоб ты сдохла, тварь! — лютовала девчонка с дредами. — Ты же мне нос сломала, уродина жирная!

Тут их, наконец, отлепили друг от друга.

— Вроде и правда нос сломан! — заключила подружка девчонки с дредами.

— Пропустите, я студент-медик, — соврал я, пробираясь через толпу к девчонке.

Рома уже занимался Дианой — я мельком увидел ее расцарапанное в кровь лицо.

На лице же девчонки с дредами крови не было, но нос сильно отек. Она уколола меня злым взглядом. На вид ей было лет шестнадцать.

Я осторожно дотронулся до ее лица. Пальцы мои были взволнованно мокрые. Не люблю, когда они такие.

— Ай, больно же, студент, — капризно простонала она.

— Нет никакого перелома, — диагностировал я. — Просто ушиб.

Я вытащил ее на улицу. Она была пьяна.

— Тебе сколько лет? — спросил я.

— Ой, только не надо вот этого, — отмахнулась она.

Её стошнило. Я протянул ей влажные салфетки и бутылку воды.

— Я сдохну, — прошептала она, завязывая в узел облёванные дреды.

— Нет, проспишься, и завтра всё будет по-другому…

— Я не об этом, — сказала она. — Меня рвёт при красивом парне. Вот это конец света.

— А ты трезвеешь. Спасибо за комплимент.

Ее рвало, знобило, шатало. Минут примерно сорок. И я подумал — что-то в ней есть.

— Ну, всё? — спросил я, когда она начала клевать носом. — Пора к мамочке под крылышко?

— Я не люблю свою мать, — буркнула она.

— А я свою вообще ненавижу. И поверь, как бы с тобой ни поступала твоя мама, по сравнению с настоящим преступлением моей — это цветочки.

— Какое преступление?

— Родила меня… Да забей, долго рассказывать. Лучше скажи, как тебя зовут?

— Ариша, — выдала она наивный детский вариант своего имени.

— Да какая ты Ариша! — рассмеялся я. — Ты целое Аринище!..

— Сам такой, — обиделась Арина. — А я сорок пять кг вешу!..

Мы сели не на тот автобус — я совсем не знал, как добраться до района, где живет Арина, — и доставил ее домой лишь ближе к полуночи. Дверь открыла полная женщина с вишнёвыми волосами.

— Это с тобой она, значит, последнее время шляется! — с порога заголосила она. — Она несовершеннолетняя, ты имей в виду! Наверняка это чучело уже прыгнуло тебе в постель!..

— Не кричите, пожалуйста, — попросил я. — Я вообще-то с Ариной почти не знаком… Вы хоть заметили, что у неё ушиб? Проследите за её состоянием, мало ли, появятся симптомы сотрясения.

— О Боже, как же так, — запричитала Аринина мама. — Может, «Скорую»?..

— От «Скорой» толку не будет. Пусть она поспит, а если наутро что-то будет беспокоить, кроме похмелья, тогда в травмпункт.

— А ты что, врач?

— Нет, я студент. Биолог…

— Господи, да за что же мне такое наказание, — рыдала Аринина мама, стаскивая со спящей, но продолжающей сопротивляться дочери, обувь и куртку. — Как я боюсь, что совсем пропадёт. Или с наркотиками свяжется, или в подоле принесет… А ты с ней дружишь, общаешься, или что?..

— Мы случайно познакомились. Я просто ей помог добраться.

— Спасибо тебе. Чаю хочешь?

— Хочу. Я и есть хочу, если честно…

Вообще, она оказалась вполне милой. Простая русская женщина, как о них обычно говорят. Двадцать лишних килограммов, халат на молнии, пища, жаренная в большом количестве масла… Галина Геннадьевна.

— А ты хороший мальчик, — оценила она меня.