Лица

— Только что застрелили президента, — проговорил он. Слова несвязным потоком хлынули у него изо рта. — В Далласе… сейчас сказали по радио… он и вице-президент… в открытой машине, — официант бросился прочь.

Жени и Дэнни уставились друг на друга. Джон Фиджеральд Кеннеди, гарвардский бог, неужели это возможно? — безмолвно спрашивали они себя. Потом Дэнни кивнул.

— Отмените заказ, — сказал он, ни к кому не обращаясь.

Они вышли на притихшую, запруженную народом улицу. Люди шли с понурыми головами и потрясенными лицами — с ними такого произойти не могло.

Жени взяла Дэнни за руку. Они направлялись в сторону его дома.

— У меня утренние занятия по анатомии, — сказала она.

— Их отменят. Пойдем ко мне?

— Давай сначала пройдемся.

Весь Кембридж был заполнен пешеходами — словно одна похоронная процессия. У некоторых оказались портативные радиоприемники. Люди собирались вокруг них, чтобы узнать новости, которые повторяли снова и снова, словно никто не мог в них поверить.

Нет, не вице-президент, поняли они. Произошла ошибка. Вместе с президентом попали в губернатора из Техаса — Конналли. А Линдон Джонсон остался невредим.

Голоса дикторов следовали за ними, пока они шли к дому Дэнни. В комнате они включили радио и стали слушать последние известия, каждый раз приносящие новые детали.

Когда пуля попала в президента, он упал на жену, и Жаклин Кеннеди закричала: «О, нет!»

Имя убийцы стало известно. Им оказался Ли Харви Освальд.

— Давай ляжем, — попросил Дэнни и тихонько потянул ее за руку.

Они сбросили обувь и легли рядом.

— Обними меня, пожалуйста, — проговорила Жени.

Он повернулся к ней и подложил руку под голову; она посмотрела на него, потянулась губами.

Он разглядывал ее рот, глаза, снова рот и наконец с тихим стоном приблизил свои губы к ее.

Жени крепко обхватила его. Радио они оставили включенным. Голос то затихал, то нарастал снова, они касались друг друга, целовались, их руки сплетались будто в танце — своеобразном языке глухих. Не было ни спешки, ни настойчивости. Рука Дэнни накрыла снизу правую грудь Жени. Одежда была на них. Сквозь горе у Жени возникло иное чувство. В этот миг, в кровати с Дэнни, она почувствовала, что никому не доверяла так глубоко, как ему.

Когда он пробормотал:

— Я люблю тебя, — она улыбнулась и ответила:

— Знаю.

Они вместе спали всю ночь и утро, и Жени почувствовала себя окрепшей, будто сменила кожу.

Они встретились в субботу к вечеру, сходили за продуктами, чтобы вместе приготовить обед. Приняв душ, Жени вернулась в общежитие.

В воскресенье она работала в библиотеке, а Денни еще спал, когда Джек Руби на глазах у миллионов телезрителей убил Ли Харви Освальда.

В понедельник стояла прохладная солнечная погода. Этот день новый президент США Линдон Джонсон объявил днем траура. Лидеры большинства стран прибыли в Вашингтон, чтобы присутствовать на похоронах. Советский премьер Хрущев направил соболезнования, министр иностранных дел Громыко плакал.

В среду Дэнни забрал Жени у ее общежития и они покатили в Огайо в «Олдсмобиле» 1954-го года, который он занял у приятеля.

Машина стонала и трещала, но Дэнни не обращал внимания на ее жалобы и гнал вперед, пока они не понеслись со скоростью шестьдесят миль в час.

Они направлялись на юг, чтобы выехать на дорогу № 80 — прямую ленту, ведущую на запад. Дэнни держал педаль газа у пола. Они пересекли границу Пенсильвании и в девять вечера оказались в Янгстауне.

14

Янгстаун приютился в долине реки Махонинг, где на двадцать пять миль вокруг в небо взмывали столбы дыма из труб сталелитейных заводов. Это был суровый, насмешливый город, принадлежавший рабочим. Риткосы жили на окраине, где воздух оказался почище.

Янек и Елена Ритко ускользнули из Венгрии с двумя сыновьями во время революции 1956 года. Когда они прибыли в Нью-Йорк, организаторы побега, руководители комитета по приему беженцев заявили, что в строительстве — бывшая специальность Янека — работу найти не удастся и предложили перебраться в Питсбург на сталелитейное предприятие. Так они и поступили, и четыре месяца ютились в одной комнате без отопления, не в силах преодолеть языковой барьер, договориться с отсутствующим хозяином, найти какую-нибудь работу по вечерам. Тогда славянин — глава семьи, живущей в том же доме, сказал, что едет в Янгстаун. Там на заводах всегда требуются люди, и в городе живет много таких же, как и они, беженцев из Восточной Европы.

На следующий день они отправились в Янгстаун. Постоянную работу удалось найти не сразу. Но Елена стирала и шила, а упорство Янека и присущее ему дружелюбие принесли постоянное место на заводе. Дэнни тогда было тринадцать лет, Хаво — девять, и они быстро выучили английский в школе. Продвижение Янека на заводе позволяло семье благоденствовать. Через пять лет они смогли купить собственный дом и новую машину, теперь двухлетней давности.